– Скажи, я уже спрашивал тебя, ради чего мы служим при дворе? Пусть даже со временем мы возвысимся и получим звание «друзей императора» – разве оно не хрупко и не полно опасностей? и когда еще это будет? а другом Божиим, если захочу, я могу стать прямо сейчас!
Боноз, как всегда, понял его. Друзья молча обнялись.
В тот же вечер на имя императора было подано прошение.
368 год. Иероним возвращается в Рим. На этот раз он пробудет в нем недолго. Цель его, как и Боноза, – Аквилея; там сложился богословский кружок из таких же, как он, выучеников риторских школ, посвятивших себя богословским занятиям и молитве. «Хор блаженных», как назовет его Иероним.
В этот свой недолгий приезд, между Треворумом и Аквилеей, он увидит Рим другими глазами. Нет, это будет все тот же город, пропахший потом, чесноком и испарениями от Тибра. Женщины будут все так же разглядывать его в упор, шевеля крашеными губами. И все же это будет уже другой Рим.
Точно город вдруг наполнится новым смыслом, станет прозрачнее. Рим прежний, языческий увядает и крошится на глазах; на его дряхлеющем великолепии будет созидаться Рим новый.
И этот Рим должен возникнуть не в великих постройках; в Риме уже ничего не возводили нового. Даже полвека назад, когда строили арку Константина, скульптурные украшения для нее снимали с сооружений прежних времен. Так возводились и первые христианские храмы: из кусков прежних языческих святилищ.
«Нельзя сказать ничего, что уже не было сказано раньше»? «Да сгинут те, кто все сказали раньше нас!» В мир пришло и распахнуло дверь новое учение, новая вера. От того, что было сказано прежде, будет взята лишь форма – чтобы построить новый, словесный Рим. Этот Рим должен подняться в слове, в новой вере, в новой, обновленной латыни. Он, Иероним, станет одним из его строителей.
В церкви латынь пока в небрежении; служба идет на греческом. На греческом читается Священное Писание, и лишь следом стыдливо звучит латинский перевод, грубый и необработанный. «Творение людей невежественных», как писал о нем богослов Арнобий.
Новый римский архиепископ, недавно избранный Дамасий, намерен все это изменить. Со временем, без ненужной торопливости. Ввести богослужение на латыни, а возможно, заменить латинский текст Писания более совершенным и точным.
– Пока же – сколько читателей, столько и переводов, и один хуже другого, – говорит Дамасий, глядя на Иеронима, которого ему по случаю представили.