– Ну? И что мы с тобой будем делать?
Ставни распахнуты. Капитан Гардель сидит перед ним на сундуке. Он смотрит на только разлепившего глаза мальчишку.
– А? Что теперь с тобой делать? – повторяет Гардель, смакуя слова.
Жозеф приходит в себя. Он не понимает, долго ли спал, но точно знает, что всё решится в ближайшие секунды.
– Где моя куртка? – спрашивает он сонно. – Куда вы положили мои вещи?
Гардель улыбается:
– Они тебе больше не понадобятся.
– Почему? Куда мы направляемся?
Улыбка капитана даёт трещину. Гардель не привык, что его не боятся. Это ему странно. Малыш ещё не знает, что его ждёт.
– Не повезло тебе… – говорит капитан. – Нынче ночью ты вошёл не в ту каюту.
– Семнадцать бриллиантов и золотые часы. По-моему, каюта была что надо. Грех жаловаться. В других, кроме обкусанных трубок, ничего не найдёшь.
Не будь на окнах решётки, Гардель уже выкинул бы его за борт. Однако он решил дождаться морей потеплее, чтобы закатить акулам пир.
– Дайте мою синюю куртку, – бормочет Жозеф, как капризный ребёнок.
– Забудь о ней. С твоим блошиным ростом она никому на борту не налезет. Будут пушку ей забивать. Ты плавать умеешь?
– Настоящие моряки не умеют плавать, – говорит Жозеф. – Плохая примета. Верните мне куртку. Она мне важна как память. А часы я могу отработать.
– Раньше, чем лет через двадцать, не расплатишься.
– Я не спешу. Дел у меня никаких. Только верните куртку. Говорю, она у меня памятная.
Повторяя эти слова, Жозеф видит, как на какой-то миг во взгляде капитана мелькает искорка любопытства. У Гарделя только что родилась одна мысль. Он встаёт с сундука, подходит на пару шагов к сидящему на полу Жозефу, чтобы разглядеть получше.
– Значит, памятная… – задумчиво произносит Гардель.
Он разворачивается. Жозеф слышит, как удаляются его шаги и как закрываются дверь и три задвижки.
Поднявшись на ют, капитан подходит к штурвалу. Двум мужчинам приходится держать его обеими руками, чтобы не терять курс. Массивный компас перед ними показывает, что идут они на юго-запад. Ветер сильный. Волны высокие. Гардель любит, когда корабль ложится на борт и от его скорости на море встаёт белая пена. На спуске с волны рулевые борются против ветра изо всех сил, а затем ставят штурвал прямо, взбираясь на следующий гребень. Иногда палубу захлёстывают брызги, пугая несчастных, привязанных к курятникам на корме поросят, у которых морская болезнь.