– Понимаю.
Всё ещё никак не мог привыкнуть к своему голосу, молодой он, но чуть хрипловатый. Сколько мне сейчас? Двадцать один, что ли? Или постарше? А какой это год? Раз деньги старые, то не позже 97-го.
Но другой вопрос. Как это стало возможным?
– Ну, а куда ещё податься? В городе сейчас только милиция и железная дорога. Ну или в бандиты, – дед скривился. – Ладно, у нас-то хоть огородик есть. А жили бы в квартире… насчёт Кирюхи тоже договорюсь, чего ему тут дома сидеть, штаны пропёрдывать?
– Вот и я! – Кирилл потопал ногами у порога, сбросил шанхайки и поставил на стол литровую банку молока, булку белого хлеба и пакет пряников. Протянул мне руку и высыпал мелочь. – Всё до рубля! А я думал, ты нам зелени привезёшь из города, а не вот это.
– Да потише, – дед поморщился, пристально глядя в телевизор. – Задание прослушал. Какое там слово?
Суета дома знакомая, но подзабытая. Кирилл включил электрочайник, но не те, которые очень быстро закипают, а со встроенным кипятильником. Быстрые уже есть, но они мотают слишком много света.
Чай без пакетиков, только заварка. На красной коробке иероглифы, наверное, купили у Лапиных. Из холодильника достали маргарин Рама, который тогда считался маслом, а Кирилл быстро нарезал хлеб.
– Ну куда такими ломтями? – недовольно пробурчал дед.
Забыл я всё это, но вспоминалось. Но в голове было сложно всё это уложить. Похоже, это читалось по лицу, поэтому на меня с таким подозрением посматривали оба.
– Устал, наверное, с дороги-то, – предположил деда Боря. – Пусть спит, расстели ему, Кирюх.
Отдельных кроватей нету. Своя у деда, для нас с братом неудобный продавленный диван, который раскладывался на ночь. На улице смеркалось, после Поля Чудес начались новости, а потом включили Коломбо, которого дед смотрел, хотя в другие дни ложился рано.
При этом пожарили семечек, потому что покупать жареные было дорого, сырые стоили дешевле.
А я всё никак не мог свыкнуться. В голове и старая память, студента, который весь день веселился в городе. И моя, текущая, взрослого мужика, который прожил намного дольше, чем они. Которого в цеху сегодня прикончила сорвавшаяся колёсная пара. Ну хоть те парни выжили.
Телевизор вырубили, а дед начал ворочаться на пружинчатой кровати. За окном темно, но уснуть я уже не мог. Много мыслей.