Движение
«Движенья нет», – сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить.
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой ответ на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.
Столетие спустя в научном журнале «Мироведение» астроном Н. Кузнецов посвятил статью, озаглавленную «Вечерняя звезда в одном стихотворении Пушкина», пушкинской элегии, начинавшейся строками:
Редеет облаков летучая гряда.
Звезда печальная, вечерняя звезда,
Твой луч осеребрил увядшие равнины…
Поэт принимает вечернюю звезду за «знакомое светило» – Венеру, которая напомнила ему о пребывании в Крыму:
Я помню твой восход, знакомое светило,
Над мирною страной, где все так сердцу мило,
Где стройны тополи в долинах вознеслись,
Где дремлет нежный мирт и темный кипарис,
И сладостно шумят полуденные волны.
Как установил астроном, Пушкин ошибался: в имении Каменка будущего декабриста В.Л. Давыдова, где была написана элегия «Редеет облаков летучая гряда…», он не мог видеть на вечернем небе Венеру – она восходила над горизонтом там лишь в три часа ночи. Внимание поэта привлек Юпитер или Сатурн. «Таким образом, – заключает Н. Кузнецов в своей статье, – Пушкин хотя и ошибся, приняв одну из этих планет (вероятно, Юпитер, как более яркую) за Венеру, но все же проявил незаурядную наблюдательность, признав в случайно проглянувшей из-за облаков звезде планету».
«Вдохновение нужно в геометрии…»
Вспомнив изречение знаменитого французского математика и физика Б. Паскаля «Все, что превышает геометрию, превышает нас», Пушкин замечает: «Вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии». Незадолго до того, как эти пушкинские строки были напечатаны в альманахе «Северные цветы», вышедшем в Петербурге накануне 1828 года, в Казанском университете профессор Н.И. Лобачевский произнес речь (по сути дела научный доклад) о воображаемой геометрии, которую позднее назовут его именем.
Пушкин не был знаком с Лобачевским. Хотя в сентябре 1833 года, готовясь к написанию «Истории Пугачева», в поездке по пугачевским местам Александр Сергеевич и посетил Казань, но пробыл там лишь три дня и не виделся с великим геометром. (В книге М.С. Колесникова «Лобачевский» (ЖЗЛ) говорится о встрече и беседе Лобачевского с Пушкиным, в которой великий математик рассказывает великому поэту о воображаемой геометрии. Не желая вводить читателей в заблуждение, следует признать, что этот эпизод – авторский вымысел.) Но у них было немало общих знакомых, а поэт И.Е. Великопольский, с которым Пушкин обменивался стихотворными посланиями и который адресовал стихи Лобачевскому, был женат на сестре последнего. Бесспорно, знакомство двух гениев – поэзии и математики состоялось бы и было крайне интересно для обоих, если бы один из них пробыл бы подолее в Казани, где другой возглавлял университет.