– Вот ещё! – виолончелист тоже опустошил свою кружку. – Музыку, между прочим, пишу я!
Скрипач, посмотрев на друзей, зажмурил глаза и тоже выпил неизвестную жидкость.
– А малой? Он что, нэ будэт? – продавец указал пальцем на мальчугана с треугольником.
– Да он не наш, он брата заменяет, – отмахнулся скрипач. – Да и мал ещё.
Владелец ларька пожал плечами и, получив заслуженные монеты, скрылся в глубине торговой палатки.
– Что ж, за работу! – воскликнул трубач и помчался на центральную площадь. Остальные последовали за ним.
Стоило им соприкоснуться с инструментами, как заиграла невероятная мелодия. Ангельским потоком она заполонила всю улицу. Звуки скрипки, виолончели и трубы слились в единое божественное звучание. Только треугольник изредка ударял что-то невпопад без особого энтузиазма.
Вокруг музыкантов собралась толпа новоявленных поклонников.
– Браво! Браво! – кричали они. – Вы лучшие!
Они играли на уличной сцене до рассвета. Народ не расходился и после каждой новой пьесы просил сыграть на бис. Воодушевлённое трио нисколько не устало. Овации зрителей придавали им сил.
Мальчик-ударник не разделял повсеместной эйфории. Из вежливости он пытался подыгрывать старшим, но актёр из него оказался не очень. В конечном итоге он не выдержал и, выкинув треугольник куда-то на землю, покинул новорождённую музыкальную группу.
Посреди улицы осталось виртуозное трио, невпопад играющее мимо нот. Скрипач, трубач и виолончелист, одурманенные небывалой славой, исполняли одно произведение за другим, стоя перед старыми мусорными баками.