– Когда ты успела такую элегантность купить?
– Вчера. Сейчас отметим покупку, пока мужья ушли в бизнес, а дети внуков не подкинули. Так зачем ты голову обследовала?
– Давно, когда работала, мне рекомендовали сделать снимок головы, посмотреть «турецкое седло». Это что-то с гипофизом. Я сделала, позже еще раз – вроде все нормально. Но сейчас пошла к неврологу, а она направила для контроля. Третий снимок – есть с чем сравнивать.
– Что интересного сейчас нашли в твоей голове?
– О-о-о-о! Интрига. Врач меня спросил, надо ли писать в заключении про отклонение или нет. Я попыталась объяснить, что у меня когда-то нашли некие признаки отклонения, а чуть позже не нашли никаких признаков. А он опять – надо ли на будущее фиксировать отклонение? Я занервничала: какое ж у меня будущее? Он махнул рукой и стал что-то печатать. В итоге выдал, что объективных данных за отклонение нет, но в случае появления симптомов… отклонение может быть!
– У тебя загадочный внутренний мир! – сделала вывод Ксения, разливая заварку.
– Между прочим, тебе тоже надо снимок головы сделать.
– Люська, ты неисправима! Нет, мне надо к другому специалисту. По ушам.
– Зачем? – сестра аж подпрыгнула на стуле. Уши – это серьезно, всякое может быть.
– Чтобы не прислушиваться к разным случайным диагнозам, – Ксения улыбнулась во все свои 32 (ну или меньше) зуба. Повернувшись, взяла за ручку закипевший на подставке чайник и продолжила: – Не сердись, пожалуйста. Ох, не вставай! Осторожнее, балда, у меня кипяток.
А-а-а-а-а-а… Сестры схватились за ошпаренные руки. И получили разом один диагноз на двоих.
– Если нет диагноза, ты его сделаешь, – шипела Ксения, обрабатывая ожоги.
– Но зато есть повод купить новый наряд, – с жизнеутверждающей интонацией произнесла Люсьена, разглядывая повязку на руке. И, мечтательно прикрыв глаза, добавила: – С длинными дизайнерскими рукавами.
Ксения встрепенулась. Настроение вернулось.