– Давай, милый, начинай работать. Герцог Вайсауген очень ценит расположение и исполнительность. Ты получишь награду, обещаю… Показывай!
Он хлопнул в ладоши и расположился в кресле так, словно собрался посмотреть праздничный фейерверк на ярморочной площади.
Рыжий тяжело вздохнул и полез за пазуху. Он достал грязный мешочек, развязал тесёмки и вытряхнул на ладонь небольшой хрустальный шарик, впаянный в ажурную золотую оправу.
– Олефф, пожалуйста, назови меня старой глупой коровой! Обругай меня!
– Ты, что, Торбетта! Что с тобой? – Олефф слез с лавки и подошёл к рыдающей супруге. Старуха сидела у двери прямо на полу и выла, размазывая слезы по щекам. Олефф пристроился рядом с ней и обнял за плечи.
– Не страдай так, мать… Ну, сколько лет мы живём с тобой? Пятьдесят? Шестьдесят?
Он растопырил пальцы на обеих ладонях и уставился в них, продолжив:
– А может, уже все семьдесят? И сколько трудностей мы пережили вместе. И сколько горя съели на двоих?
– Много, Олефф… Ой, как много.
Кривая спина задумчиво уставился в пустую стену и сказал:
– Хороший у нас дом, дорогая?
Супруга всхлипнула и уткнулась рыбаку в плечо.
– Хороший… Только пустой!
Олефф ласково погладил жену по руке:
– И уж сколько раз мы с тобой грызлись и ругались, что и не вспомнить… Нет, Торбетта, разрази меня шторм! Я не хочу больше ни ссориться, ни браниться с тобой!
Торбетта вытерла слезу и покачала головой:
– Кривая спина, в этот раз я заслужила. Я старая, безмозглая корова! Да мне надо было вцепиться ему в плечо, затащить в дом и не отпускать! Никогда больше не отпускать от себя этого парнишку! А я, как долбанутая веслом, побежала на рынок хвастаться! Что со мной? Ругай меня, Олефф, ругай!
Олефф тяжело поднялся, опершись о дверной косяк и навис над женой, как скала.
– Можешь огреть меня скалкой или половником, ругать я тебя не согласен! Даже не проси!
Торбетта вцепилась руками в волосы:
– Дура я, дура! Ах, если бы он жил с нами! Понимаешь, Олефф? У нас бы никогда не переводились деньги! Я бы ухаживала за ним, как за собственным сыном!
И она заревела громче прежнего.
Олефф хотел как-то приободрить жену, успокоить её. Впрочем, у него самого было такое же скверное состояние, что хоть кидайся в море.
После визита к герцогу у супругов потерялась всякая надежда отыскать мальчишку. Господин Вайсауген принял их со всем уважением и вежливо выслушал, выразив сочувствие. Но вся его помощь вылилась лишь в красивые слова и жеманные улыбки. Герцог отказал просителям, не дав им ни солдат, ни обнадёживающих обещаний. Словом, просто выставил за порог.