Кулак ты, кровопивец!.. Какой же я кулак,
В хате дюжина детей – мал мала меньше.
Дед мой был батрак, отец мой был батрак,
И я – батрак, навек с нуждой повенчан…
Коровы, лошадь, боров, козы, гуси, куры,
Надел земли… всё должен сдать колхозу,
А не отдашь, отнимем, кулацкая ты шкура!
Даём одни лишь сутки – и это не угроза…
Смириться б Ваня… Не говори так, Глаша!..
С чего кормиться нам? Бедняцкий комитет
Должен бы помочь. Вернёт скотину нашу?
Для них мы кровопийцы. Глаша, нет и нет!
А в комитете кто?.. Пьянь и голодранцы!
А получили власть, им только бы и грабить.
А городские? Трутни, убийцы, самозванцы,
Пьют ночи напролет, и заседают в штабе…
Телега старая, кобылка чуть живая,
Плачущие дети, в рвань старую одеты,
Описано хозяйство, ворота закрывают,
«Кулацкое отродье» ссылают на край света…
В Сибирь дорога – каторжников гнали,
Теперь – крестьян, разоренных на смерть.
За власть советскую, за волю воевали
Деды, отцы и дети… хотелось им иметь
Клочок земли, и жизнь без притеснений,
Трудиться на себя, не разгибая спину…
Декрет о мире и земле провозглашает Ленин,
И церковь вне закона, и Николашка скинут.
Вся власть рабочим и крестьянам!..
Но что потом? Да продразвёрстка…
Матрос с балтфлота в дом с наганом,
Изъял вчистую хлеб… ржаную корку
И днем с огнем в той хате не сыскать.