На сосновых иголках висели мелкие капли воды. Птицы по-прежнему молчали. До моего слуха доносились только приглушенные голоса студентов, которые шли где-то впереди.
За очередным поворотом я заметил, что к стволам некоторых деревьев прикреплены (где проволокой, где скотчем) старые черно-белые фотографии.
Видимо, это такая стихийная форма поминовения близких, пронеслось в голове. Лишенные возможности найти могилу, родственники погибших пытаются хоть как-то обозначить место, куда можно приходить. Все лучше обезличенного рва, который уже давно сравняли с землей.
От взгляда на эти фотографии мне стало не по себе. И появилось жутковатое ощущение, будто за мной наблюдает множество неморгающих глаз. Чтобы избавиться от него, я свернул с основной дороги, и стал держаться ближе к забору.
Местами масляная краска на досках потрескалась и пошла пузырями. Порой встречались примитивные граффити, сделанные черным фломастером или ручкой. Судя по свежим пятнам новой краски, все эти попытки народного самовыражения оперативно ретушировались руководством объекта.
Проходя мимо очередной такой галереи, я заметил одинокую девушку. Она стояла на некотором отдалении от меня, и всматривалась в чье-то лицо на фотографии. Не обращая на меня внимания, девушка прошептала какие-то слова, и перешла к другим деревьям. У меня сложилось впечатление, будто она ищет кого-то определенного, но никак не может найти.
На вид ей было лет двадцать пять. Ростом немного ниже меня. Точеная, женственная фигура. Темные пряди волнами сбегают на хрупкие плечи. Одета в черное приталенное пальто, которое выглядит немного старомодным, но на ней смотрится актуально, и даже подчеркивает индивидуальность.
– Привет, – сказала она, подняв на меня взгляд.
– Привет, – ответил я.
У нее были умные, выразительные глаза насыщенного табачного цвета.
– Не напугала тебя?
– Если только самую малость.
По ее губам скользнула улыбка.
– Извини. Засмотрелась на эти фотографии, – она поправила сумку на плече. – Сложно поверить, что все это было по-настоящему, да?
Я кивнул.
– Сложно.
Где-то недалеко от нас послышались глухие раскаты грома. С минуты на минуту должен был начаться дождь.
– Дина, – представилась она.
– Артем.
– Красивое имя, – сказал я.
– В честь бабушки.
Ее надломленный, будто простуженный голос, совсем не вязался с внешностью.