Ну какой тут отдых! Взрослые наперебой начали обсуждать варианты, однако дядя Женя Хлуденев просто сказал:
– Давайте проголосуем. Дети не считаются!
На что мальчишки хором заорали: как не считаются, они тоже будут голосовать. Вылезли из палатки две девчонки – Виктория и сестра Алексея Людмила с вопросами: что здесь происходит? Марков старший сказал как отрезал:
– Эй, ну-ка цыц! Когда будете самостоятельно зарабатывать, тогда и голосовать будете!
В общем, конечно, проголосовали за отъезд сегодня, как и договаривался Хлуденев-старший, а это означало, что в 15:00 надо грузиться на моторную лодку от причалов поселка. Все приуныли, а потом как-то успокоились, начали собираться, ломать палатки (то есть собирать их, снимать крепления), собирать рюкзаки и баулы, сворачивать лагерь, даже Жак вдруг появился и начал скакать от радости, что пошла какая-то движуха. Как будто он понял слова участкового, что его лютый враг теперь повержен и можно выходить из укрытия.
Когда Алексей с отцом сломали их палатку, в так называемой прихожей задрался палаточный полик и на влажной земле открылся отпечаток тигриной лапы, огромной, страшной. Жак вдруг прыгнул на этот след и громко залаял, пригнув задние лапы, вздыбив шерсть на загривке. Отец Алексея громко сказал:
– Смотрите, он все-таки здесь был! Как я зверюгу эту не заметил, я же вылезал осмотреться из палатки! Фу, Жак, кончай лаять, его уже нет!
– Господи, как он только в вашу палатку не залез?! – тут же запричитали женщины, только мама Рита Маркова молчала, ее глаза, широко раскрытые, говорили сами за себя, мол, просто слов нет!
Уже на катере обстановка разрядилась, и Кирилл Константинович много шутил, собравшиеся громко смеялись, туристы угощали пассажиров вареными чилимами, которых оставалось еще много с позавчерашней ловли. Алексей сидел в кожаном кресле в салоне для пассажиров, а Жак забрался ему на колени, время от времени поднимал голову и смотрел ему прямо в глаза, как бы говоря: «Я же не очень виноват? Я очень испугался? Ну ты видел, какая лапища отпечаталась?» Алексей гладил собаку по голове и говорил:
– Ты хороший пес, хороший, ведь ты его отпугнул своим лаем, а то бы он еще и отца нашего задрал!