Тогда, вздохнув, он достал из-за пазухи Макаров сверток, развернул его. На чистой тряпице лежало несколько крупных кусков самородной бирюзы, да три орлиных пера. Подношение для шамана. Собираем магию, с мира по нитке. По камешку и по перышку.
Он заморгал, почувствовав, как защипало в уголках глаз. Что за сантименты, одернул себя, прекрати! Не хватало еще раскиснуть. Он завернул сверток и снова спрятал его за пазухой. Ладно, обратного пути нет. Пусть идет, как идет. Одна надежда, что удастся найти Лили.
Почему он назвал ее – Лили? Странно. Как-то само выскочило. Варвара. Варюшка. Барбара. Ба. Иногда еще он звал ее Белкой, – потому что блондинка, и потому что медичка, в белом халате. Дразнил, говорил: не думал, что по-трезвому белочку поймаю. Белочку. Лили? Так только раз да и то в шутку. Впрочем, а почему нет? Какая, вообще, разница? Как ни назови, лишь бы была рядом, была жива. Лишь бы была…
Он еще долго сидел у костра, курил, посматривая в сторону Смерть-горы. Над ее вершиной во тьме плясали огоньки, и он пытался понять: это какие-то отдельные, самостоятельные огоньки, или то искры из кострища невидимого поднимаются в ночное небо и заводят там хоровод? И так задумался, так испереживался, будто от его вывода что-то зависело. Вот если б его спросили, он бы сказал – пусть будет то и другое. Зачем выбирать? Пусть будет… Если б спросили.
Но не в этом же дело, верно?
А в том, что не осталось у него никакой надежды. Практически. Что когда-нибудь еще раз ему выпадет увидеть ее. Его Белку. Прикоснуться, обнять, почувствовать тепло тела, ощутить запах… Беда в том, что, если отнять все, что у него осталось, отнять память и тень надежды, то и вовсе жить незачем. Если б спросили… Так спросите! Почему никто не спросил раньше?
Эй, с кем тут поговорить? Можно…
Похоже, все, кто имел что сказать, предпочли отмолчаться.
О том, какая веская личная причина имеется у Сан Саныча, чтобы так, невзирая ни на что, прорываться в этот мифический Лимб, он, конечно, помалкивал. Скажут еще: э, брат, да ты просто подвинулся разумом от любви своей несчастной. Понимаем, понимаем, все может быть… Но, блин, уж ты-то, господин начальник Особого отдела легиона, держи себя в руках, ладно? Ты по должности не можешь, не имеешь права сходить с ума, понял? Ни от каких причин. Так что, зажмись, и держись.