– Тридцать три раза. Все, я прожевал все тридцать три раза и готов тоже с вами говорить.
Фрим, в отличие от Хомиша, не спал уже несколько белоземий, и ему не терпелось поделиться массой новостей, пока рты всех остальных были заняты. Он начал посвящать жующих в новое изобретение, которое он только что сделал прямо здесь, разрабатывая схему на муке, но мамуша Фло, как я уже выше упомянул, мой дорогой читатель, славилась не только как лучшая хозяюшка, но и как мудрая муфлишка.
– Разговоры после еды, все после еды! Разговаривать нужно на сытый животик, и тогда даже плохие новости покажутся не такими уж и дурными. Фрим, кушай еще оладушков. Хочешь, дам тебе с медом луноцветов?
– Нет, я, пожалуй, откажусь, – помахал отрицательно Фрим головой в думательной шапочке.
– Может, тебе, малуня? – заботливо поинтересовалась мамуша у младшего.
Папуша Фио широко улыбнулся блестящими от масла и меда усами, но промолчал. Фрим громко засмеялся и, довольный своим старшинством и тем, что его не назвали этим словцом, засунул очередной пухляш с золотистым зажаристым бочком в рот.
– Мамуша, все лучше не называть меня так, надо мной до упаду вот они смеются, – проговорил в ответ улыбающемуся папуше и смеющемуся Фриму Хомиш.
– Буду говорить, как заблагорассудится, – спохватилась Фло. – Давай я всех так буду называть.
Никто не попытался поправить мамушу. Все – да и Хомиш – знали, что она по-прежнему будет называть малуней только его, но не потому, что двух других Габинсов не любит. Просто Хомиш был младшим и робким. Скорее даже не робким, а трусливым.
Тарелка с выпечкой опустела. Сытая семья сербала чай и делилась планами и новостями. Их разговор тек плавно, как стекает мед с горячего оладушка.
– Ой-ля-ля! Как жи ж хорошо, что сегодня на поля не надо. Хорошо! Люблю отдыхные дни, – откинулся на стуле и порадовался папуша Фио, поглаживая себя по животу.
– Я вот хотел еще с вечера поинтересоваться, а что с соседями такое случилось? – спросил Фрим, припивая чай.
– Всю семейку мамуши Оливы покусали пчелоптицы, – негромко, словно она могла обидеть покусанных и опухших соседей, пояснила мамуша Фло.
– Отчего так? – искренне удивился Хомиш. Его глаза стали размером с чайные блюдца, что стояли перед каждым членом семейства Габинсов. – Пчелоптицы покусали муфлей? – И снова тревожный жар обжег его сердце. – Не бывало такого.