Перед каждым посещением своего сына я долго ходила по городу, внезапно оглядываясь: нет ли слежки? Бертран ведь мог нанять частного сыщика. А я пока не могла ничего, даже снять новую квартиру: Политех не платил, виза оставалась просроченной.
Я лежала одна в квартире в мятом тряпье постели и не могла встать, никто меня не навещал, почему-то не заходил даже Хулио.
Однажды я встала. Держась за стенку, добралась до кухни, продукты испортились, есть было нечего, дойти до тиенды, хоть и было близко, я не могла. По стенке, стенке-стеночке я вернулась в грязное мятое тряпье.
Сколько времени так прошло? Я не знаю. День мешался с ночью. Я то засыпала, то просыпалась, за окном темнело и светало. Была мысль – надо передать, чтобы, если со мной что случится, отправили бы ребенка в посольство, а оттуда – к бабушке-дедушке в Союз, потому что, если ребенок достанется отцу, он выместит на нем, маленьком и беззащитном, всю ненависть к жене, покрывшей его позором измены. А закон будет на стороне Бертрана. Кто же возьмется нелегально отправить ребенка в Союз? Я не должна умереть, не должна…
Но мысли о сыне уходили вместе с сознанием… безразличие… смерть подходила очень близко. Я знаю, какая она: смерть – это безразличие… силы уходят, все будет так, как оно будет… то, что случится, случится… мне так плохо… смерть?.. я лежу в пустой квартире в грязных простынях, знаю, что умираю, и мне все равно… нет мыслей… только одна… но и она исчезает… я и о смерти не думаю… придет мгновение… когда?.. я не жду его… я ничего не жду… тупое безразличие… нет сил даже думать… таинство безразличия к земному уже коснулось меня… Великое Равнодушие Смерти…
А в патио одного дома, недалеко, по соседству, бегает за котенком, задорно смеясь, мой черноголовый сынишка. За квартал от него его мать умирает и ни о чем, не о ком, даже о нем, не думает.
Х Х Х
Если бы не Хулио… Он ворвался как ветер:
– Что с тобой? Мне сказали, ты не ходишь на работу! Хочешь, чтоб тебя уволили?
Он осекается:
– Что с тобой?
Он сам неделю валялся в постели и как только смог встать…
– Что с тобой?
Он пытается приоткрыть мне глаза, хватает на руки, заворачивает в одеяло, на улице останавливает такси, в доме своих родителей опускает меня на постель и зовет сестру:
– Полечи-ка ее, как меня лечила!
Сестра приносит какой-то отвар, с ложечки вливает мне в рот. Я приоткрываю глаза…