Не теряя времени (видимо, чтобы успеть отметить избрание), новый состав комиссии в обстановке широчайшей гласности на глазах всей шараги стал назначать своим предшественникам разнообразные меры дисциплинарно – карательного характера. Сон на этот раз был особенно крепкий и я не проснулся даже тогда, когда Вадим Петрович со страшным грохотом упал в обморок, услышав приговор комиссии, содержащей рекомендацию парторганизации рассмотреть «допустимость пребывания в рядах партии человека, запятнавшего себя недостойным коммуниста поведением». Когда дошла очередь до меня, мои товарищи по несчастью подняли меня, однако разбудить забыли. Однако, от того что я услышал, сон как рукой сняло!
– На три месяца в шестой цех! Если не понимает, что такое непыльная работа, – пусть поработает по уши в грязи, среди всякой мрази! – огласил приговор шеф.
Шестой цех! Боже мой!!!
Дело в том, что в нашей шараге кроме конторы были ещё какие-то цеха. Что делают в них, я не знал даже по слухам. Грязь и мразь были во всех цехах (а по слухам, наш отдел должен заниматься тем, чтобы грязь в цехах отсутствовала, а рабочие от таких условий не превращались во мразь). Но 6-й цех был вовсе из ряда вон. Это было место ссылки и каторги всех штрафников нашей шараги, где не грязь, а архигрязь, и не мразь, а супермразь.
Мамочки! Я не хочу!!!
Так, из сонного состояния я сразу впал в шоковое. Из него меня вывел голос Лядова:
– …Тебе говорю, – пошли со мной, пьянь голубая.
Я увидал, что собрание закончилось, только я, как памятник неизвестному пьянице, стоял посреди пустой сцены.
Лядов с каким-то заговорщицким шёпотом продолжал:
– Я с шефом кое-что перетёр насчёт тебя, есть вариант вместо 6-го цеха, пошли, побазарим в мой кабинет…
У меня было состояние, как у человека помилованного после смертного приговора! Я теперь поверил слухам о том, что поручик Голицин целовал давшему ему опохмелиться ботинки. Хоть от похмелья спасти, хоть от 6-го цеха – такое дело, что нужно спасителю и ботинки, и ноги целовать…
Но расцеловать Лядова до его кабинета я не успел.
А в кабинете Лядов принял официальный вид и бросил на меня испепеляющий взгляд. Но палёным не запахло.
– Ну и кретин же ты! Ну и осёл же ты! – перешёл к делу Лядов, – ты почему не закусываешь?!
– Я закусывал… – пытался оправдаться я.