Я смотрела на женщину, которая была руководителем Сопротивления и казалась большей, чем сама жизнь, в том мире, где женщины считались лишь дополнением к мужчинам. Из раздумий меня вырвал скрежет кости о камень, и я увидела, как вызванный Калдрисом скелет поднял валун и вонзил его в землю у дороги.
– Позволь мне совершить человеческий обряд для ее погребения, – попросила я, желая почтить смерть Мелиан и похоронить ее так, как хотела бы она, если бы могла выбрать.
Кэлум посмотрел на меня, и глаза у него стали серо-голубые, как первый зимний лед на озере.
– Я обязан похоронить ее надлежащим образом, – ответил он.
Вид у него был такой, будто он хотел извиниться за то, что должен был сделать. Но у меня почти не было сомнений, что он должен был уступить и сделать то, что выбрал бы для себя сам человек.
Я молча стояла на коленях, пока скелет копал могилу для Мелиан. Смотрела, как Кэлум осторожно поднял ее на руки и опустил в яму в земле. На глаза легли две серебряные монеты. Металл блеснул на свету, и у меня из горла вырвался сдавленный всхлип. Затем он зачерпнул первую горсть земли и начал засыпать тело. Он работал в тандеме со скелетом, закапывая могилу, пока Мелиан не исчезла из виду, полностью засыпанная землей.
Как только Мелиан не стало видно, Калдрис повернулся ко мне, его взгляд смягчился, когда он увидел влагу у меня на щеках.
– Мне жаль, детка, – сказал он, взяв меня двумя пальцами за подбородок.
Прохлада его кожи проникла сквозь оцепенение, охватившее мое тело, наполнив приторной печалью, грозившей захлестнуть меня с головой.
На несколько мгновений страх ушел. Страх за выживание или за то, что произойдет, если я не уйду от мужчины, который хотел объявить меня своей парой. Осталось только странное, непрекращающееся желание снова ощутить то удовлетворение, которое я почувствовала на границе у Завесы. Когда Пустота ждала меня, звала меня по имени, и я знала, пусть совсем недолго, что боли больше не будет.
Этот мир был уродлив. Он был несовершенен и горек, и в нем было слишком много смерти, чтобы продолжать жить. Призраки прошлого будут преследовать меня и людей, которых я любила, целую вечность, если Калдрис сделает по-своему, а я считала, что не настолько сильна, чтобы пережить это.
– Когда придет мое время, я хочу погребальный костер, – сказала я.