В груди застряли тяжелые и грубые последствия болезни: долго откашливаясь я никак не мог окончательно подняться с постели. За неделю ни разу не кашлянул, а тут как столетний старик заходился и заходился в новом приступе, пока не сообразил выпить воды, по счастливой случайности оставшейся на самом дне стакана, притаившегося на тумбочке. Полегчало.
Хотелось снова лечь и лежать, покрываясь ледяным потом, и никуда никогда не выходить. Не есть, не пить, и даже не дышать. В дверь тихо поскреблись, и в приоткрывшейся щели появилась лохматая голова Якши.
– Живой что ли? – вместо приветствия выдал он.
– Как видишь. Местами.
– Тебя аж через музыку слышно было.
– Ну извини! – психанул я, пытаясь завернуться в одеяло с головой и провалиться сквозь этот мир.
– Да ладно, чё ты? – стушевалась сущность. – Я думал, может помочь чем надо… Есть будешь? Я обед заказал.
– Буду.
– Тогда подогрею и на столе оставлю. Или сюда принести?
– Встану. Не маячь только.
– Окей. Денеб, кстати, забегал. Притащил твои костюмы из чистки.
– В смысле мои костюмы? – от удивления я даже сел, позабыв о слабости и о начинающейся головной боли.
– Он в рань несусветную утром явился, забрал вещи из шкафа и ушёл, молча. Потом вот принёс, – словно оправдываясь тараторил Якша.
– А который час?
– Три.
– Кошмар.
– Ну я не стал тебя будить, после болезни надо как-то восстанавливаться.
– Лучше скажи, что это Ден тебе пригрозил…
– Он невыносимый! Самая странная сущность из всех, кого я знаю…
– И кого боишься до полусмерти, – мне удалось улыбнуться. В виске тут же застучало с удвоенной силой, и я, собрав волю в кулак, поднялся. – Хрен с вами со всеми. Я в душ и обедать. Вечером есть дела, надо быть бодрым.
– Давай. Я тоже через пару часов свалю… Может со мной махнёшь? Говорят, девчонки будут классные!
– Опять пить что ли? Не надоело?
– А чё ещё делать? Тоска, да и только.
Он оставил дверь приоткрытой и испарился в музыкальном шуме. Мог бы сделать и потише, но тишина и Якша – совершенно несовместимы, даже отдых сущность выбирает безумный. Мы никогда не сидели в тихих ресторанчиках, наоборот, наведывались в самые яркие и громкие места, чтобы от басов сотрясались внутренности, девушки кричали на ухо свои имена, а с персоналом можно было общаться только знаками. Поэтому всё чаще последнее время нам приходилось развлекаться по отдельности.