Тем не менее, отточенным манёвром мы устранили хотя бы одну шестую противников. Это было уже хоть что-то. Теперь расклад был такой: Василий отвлекает инфернала, а мы, пятеро человек, берём на себя двадцать пять Немых Охотников. То есть по пять противников на каждого.
"Интересно, а какой силой обладает Василий, если он так легко согласился на битву один на один против зелёной махины?" – Подумал я и взглянул на Долгорукого старшего. Глаза его начали светиться белым, и он, спускаясь вниз, срывал с себя одежду. Отшвырнул в сторону пиджак, сорвал вместе с пуговицами и рубашку.
Я поглядел на крепкое, взбитое тело Василия и стал замечать, как мышцы его наливаются кровью и увеличиваются в размерах. Да и сам он безостановочно рос, словно Растишки пивнул. По мере акселерации Долгорукого старшего тело его всё сильнее опоясывали пухлые вены, словно через них его накачивало мясом.
– Иди сюда, тварь! – Выставив вперёд кулаки, побежал он на инфернала. Голос Василия при этом тоже поменялся, стал более грубым и гулким.
Чудовище, обратив внимание на противника, больше всего подходящего ему по размерам, кинулся за Долгоруким. Одна зелёная громадина бежала за другой, телесного цвета громадиной, в другую от остальных участников битвы сторону. Василий уводил его от нас, как и планировал.
– Ну чё, суки, – оскалился я и материализовал в руках ледяные топоры, – поиграем? – Бросился в сторону обезумевшей толпы наёмных убийцы.
Первые несколько секунд казалось, что я и моя команда бежим в замедленной съёмке. Я осмотрел союзников и на секунду представил, что снова бьюсь в компании Организации. Вместе с Серёгой, Коловратом, и другими. Вот только в этот раз я не собирался никого терять.
Замахиваюсь топором на самого ближнего Немого, у которого вместо рук торчат две острые рапиры, направляю атаку прямо ему в голову…
Покрепче сжав двусторонние топоры, рванул на врагов. Вместе со мной и пятеро помощников. Я оглянулся на них, и увидел, что они настроены не менее яростно, а кто-то и более. Например, глаза розовощёкого слуги горели такой решимостью, что я даже отбежал чуть в сторону, чтобы меня случайно не задело.
Виталий так вообще костьми был готов лечь в любую секунду, настолько для него была важна защита чести своего рода. Усатый садовник, обескураженный произошедшим в подвале, хотел забыться в битве и не боялся ничего.