– Примерь, – небрежно вымолвила Ольга, всем видом демонстрируя великую обиду. – Я сама сшила, – гордо заявила она, заметив удивленный взгляд дочери.
Приблизившись, Яра осторожно взяла в руки белое одеяние. Нежная ткань приятно льнула к телу. В нерешительности девушка медлила, пока мать бережно натягивала роскошный наряд на безвольную фигуру. Тонкий материал, будто вторая кожа, обволакивал стройный силуэт. От узкой горловины к расшитому золотой нитью поясу сползал ступенчатый волан. Пышные рукава с ажурными вставками по краям плотно крепились к запястьям удлиненными манжетками, а ровный подол волнообразными перекатами ниспадал до пола.
– Это на свадьбу? – отрешенно поинтересовалась Яра.
Ольга кивнула. Прекрасное юное создание возвышалось на импровизированном пьедестале из старой табуретки. Распустив каштановые косы, девушка присела, бережно оправив платье. С любовью женщина расчесывала вьющиеся пряди дочери, напевая старинную мелодию. Яра с тяжелым сердцем прощалась с беззаботными деньками стремительно канувшего в небытие счастливого детства, но, умей она читать мысли, удивилась бы, сколь схожими были ее предпочтения с желаниями матери. Ольга вовсе не хотела отдавать дочь на растерзание миру: алчному и жестокому.
Отец вернулся позже обычного. Взволнованный, он расхаживал по кухне и ждал, пока все соберутся. Рассевшись за столом, переполошенные домочадцы с нетерпением предвкушали настоящую сенсацию.
– У меня радостные известия! – торжественно заявил Борислав. – Особенно для тебя, Ярослава.
Поперхнувшись, девушка недоверчиво уставилась на родителя.
– Один почтенный господин сегодня попросил твоей руки, – с ликованием сообщил отец.
– Дай, догадаюсь, – ехидно произнесла Ярослава. – Ты говорил с Лукой?
Недовольно морщась, она ковырялась в тарелке с едой.
– Это не Лука, – осторожно выговорил отец, заприметив полное равнодушие на безучастном лице дочери.
Отложив вилку, девушка с любопытством уставилась на родителя.
– Ты, дорогая моя, – неспешно молвил он, – приглянулась нашему гостю, Олегу.
Ирис чуть не подавилась куском хлеба. Ольга в ужасе отпрянула от стола. А Ярослава, побелев, застыла неподвижной статуей.
– Ты, должно быть, сошел с ума, – прошептала супруга.
Странное известие черной тучей спустилось на тихий семейный очаг.
– Папа, шутка неудачная, – выдавила Ярослава.