– Да, я профессионал, – не выдержала я; Сергей все-таки сумел меня разозлить. – Но профессионал не в том, что ты имеешь в виду. На телевидении я без году неделю. Однако, если ты помнишь, у меня есть еще и психологическое образование. Так вот, я со знанием дела утверждаю, что Котова была истеричкой – типичной истерической психопаткой.
Собственно говоря, именно из-за того, что Котова устроила однажды прямо в Останкино истерику, я и попала в свое время на телевидение. Ну, и из-за типичной для него неразберихи. А дело было так. В то время у меня не было постоянной работы, и я вспомнила свою первую специальность – когда-то я была переводчицей. Меня попросили сопровождать делегацию французских литераторов, прибывших в столицу по приглашению какого-то творческого союза, и я с радостью согласилась – терпеть не могу сидеть без дела. Среди прочих мероприятий французы должны были участвовать в ток-шоу Котовой, и так мы оказались на телецентре. Нас встретили, провели в студию, напоили кофе, несколько раз прибегала Тамара Синякова – тогда я с ней, кстати, и познакомилась – но главного действующего лица все не было видно. Французы нервничали, уже не скрываясь, смотрели на часы; русские участники ток-шоу, ко всему привычные, терпеливо ждали.
Из случайно подслушанных разговоров съемочной группы – впрочем, никто особенно и не понижал голос – я узнала, что Котова на месте, но не в форме. Оказывается, предыдущая съемка сорвалась по вине одного известного писателя, который в самый последний момент сообщил, что не может приехать, и с Евгенией случилась самая настоящая истерика. Говорят, она выла в голос. Когда выть она наконец перестала, голос у нее сел, глаза превратились в щелочки, закрытые с двух сторон подушечками вспухших век, и она никак не могла унять дрожь; эти подробности сообщила мне помощник режиссера, у которой, видно, был зуб на ведущую. Показаться на людях, а тем более перед камерой, в таком виде было невозможно. Синякова попросила меня сказать нашим гостям, что съемка задерживается по техническим причинам, и занять их чем-нибудь, клятвенно пообещав, что ждать нам осталось недолго.
Хорошо ей было говорить: занять французов – а чем? И тогда я попросила у редактора сценарный план и громко заявила, что мы будем репетировать. Совершенно естественно, что я взяла на себя роль ведущей. В отличие от Котовой, я-то в этот день была в форме, к тому же надо мной ничего не довлело, а то, что оператор стал снимать нас по собственной инициативе, я сначала даже и не заметила. Кстати, этот оператор, Александр Рожков, вскоре пал жертвой гнева Евгении Павловны, не простившей ему проявленной инициативы; впрочем, он ушел на НТВ и оказался в выигрыше. Только когда Синякова попросила меня повторить некоторые эпизоды, я поняла, что происходит, но камера меня не смутила – повторяю, я в тот день была в форме. В общем, ток-шоу состоялось без Котовой, французы ушли немного смущенные – ах, эти непонятные русские! – но довольные. А через несколько дней мне позвонила Синякова и пригласила зайти к ней в офис.