Я еще в детстве полюбила Юг, всегда страстно любила его и люблю до сих пор. Вы учитесь прощать его за ограниченный ум и проблемы переходного возраста, потому что у него широкое сердце. Вы прощаете ему душное лето, потому что весна пышна и радует глаз россыпью пастельных тонов, потому что ноябрь изумляет пламенем пурпурной и золотой листвы, потому что зима коротка и милосердна, потому что кукурузный хлеб, сладкий чай и жареный цыпленок – такая же важная часть воскресенья, как нарядное платье для церкви, и потому что любой южанин, достойный своего имени, всегда говорит «пожалуйста» и «спасибо». Это легкий воздух и летние лозы, сосновые леса и мясистые домашние помидоры. Это возможность сорвать с персикового дерева плод и дать сладкому соку стекать по подбородку. Это скрытая, но глубокая симпатия к нашим соседям в Алабаме, которые вынуждены терпеть основную тяжесть шуток про Баббу [1]. Юг проникает к вам в кровь, обоняние и через кожу пробирает до самых костей. Я в меньшей степени часть Юга, нежели он – часть меня.
Это романтическое понятие, подкрепленное географией. Но мы все здесь слегка мечтательны. Мы – Ретт Батлер, Скарлетт О’Хара и Роза Паркс в одном лице.
У моего афроамериканского брата Джимми – родители усыновили его через два года после моего появления в их семье – был совершенно другой опыт. Не будучи белыми, мы оба не раз становились жертвами невежества и стереотипов, но даже это, похоже, сработало в мою пользу и против Джимми. Люди часто удивлялись тому, что я говорю по-английски, а мой южный акцент их просто очаровывал. Они также считали, что мое азиатское происхождение ставит меня на уровень выше среднего. От меня ждали успехов и поощряли в стремлении к ним. Но те же самые люди ночью перешли бы на другую сторону улицы, лишь бы не делить тротуар с моим братом, полагая, что, будучи черным мужчиной, он крайне опасен. Джимми перенял у нашей матери прибрежный каролинский акцент, типичный для белых южан в белом районе, еще в то время, когда разнообразие не было поводом для гордости. В результате он не вписывался ни в одно сообщество – и, учась в старших классах, подал заявления в несколько университетов Западного побережья и тщательно спланировал свой побег. Джимми мастер по части планов. Он осторожен во всем. У него идеальная кредитная история, его никогда не увольняли с работы, он не имел проблем с наркотической зависимостью и ни разу, перебрав спиртного, не летел по Пятой авеню в Нью-Йорке, высунув голову из люка в крыше лимузина и крича «Эй, вы все», как это делала я. Джимми – хорошо воспитанный ребенок. Сейчас он живет в Сиэтле, и даже обещание маминого пирога-коблера с начинкой из ежевики не способно заманить его домой в Джорджию.