Теодор, улыбаясь, выглянул из кухни. Он снял сюртук, оставшись в одной белой сорочке. К одежде он всегда относился небрежно, словно ребенок. Вот и сейчас на его груди и манжетах красовались яркие пятна.
– Вы уже вернулись! А я приготовил нам вишневый пирог. Хотите попробовать?
Он скрылся в кухне и тут же вернулся, неся тяжелую чугунную форму с пирогом. Выглядела выпечка на удивление сносно: золотистое песочное тесто в потеках темного вишневого сиропа.
Они пообедали прямо в гостиной. Потом Лаура ушла к себе, а Уинифред с Теодором отправились на кухню. Их дом был настолько маленьким, что они отказались от прислуги – Лаура вполне справлялась с их нехитрым бытом самостоятельно, да и сами они не чурались работы.
Теодор, закатав рукава сорочки, с усердием чистил посуду, а Уинифред заваривала травяной чай, к которому успела пристраститься еще в Лондоне. Она обрывала с засушенных и свежих веточек листочки чабреца, мяты, иван-чая и отправляла их в маленький заварочный чайник.
– Ты куда-то ходила? – поинтересовался Теодор, стряхнув с вымытой тарелки воду.
Уинифред, не выказывая удивления, опустила в чайник резной лист мелиссы и облизнула влажный палец.
– О чем ты?
– Перед тем, как отправиться к Лауре.
– С чего ты взял, что я куда-то ходила?
Пожав плечами, Дарлинг отложил тарелку и взялся вытирать полотенцем оловянные ложки.
– Просто я подумал, что вас слишком долго не было. Тебе бы наскучило так долго глядеть на море.
Уинифред ощутила на языке кислый привкус и сунула листочек в рот. Ей не нравилось врать Теодору или что-то утаивать от него по большей части потому, что она ненавидела то, как своей обезоруживающей откровенностью он заставлял ее чувствовать вину.
– Я ходила к доктору, – наконец спокойно сказала она и отложила веточку.
Лист мелиссы горчил на языке, но эта горечь была приятной.
Послышался лязг – Дарлинг уронил ложку и нагнулся, чтобы поднять ее. Отвернувшись к мойке, он глухо спросил:
– Что-то случилось? Тебе нехорошо?
– Нет-нет, что ты. – Уинифред потянулась и тронула его рукав. – Просто рука немного беспокоила, только и всего.
Дарлинг повернулся и поймал ее пальцы. Невольно скривившись, Уинифред попыталась их высвободить.
– Тебе больно?
– Нет. Просто… мне не нравится, как она выглядит.
– И что? – изумился Теодор.
Уинифред вспыхнула и выдернула руку.