Уинифред растерянно покачала головой.
– Мы не знаем. Она отказывается видеть врача, но… у моря она совсем не жаловалась на болезнь.
У мисс Дарлинг было такое лицо, будто она вот-вот расплачется. Она отпустила плечо Уинифред и отвернулась.
– Я немного смыслю в лечебном деле. Как думаете, она позволит мне себя осмотреть?
– Конечно. Она вас просто обожает, мисс Дарлинг.
Убрав с лица волосы, Кэтрин печально улыбнулась.
Оставшийся до поместья путь в пять миль по причудливо петляющим сухим дорогам они преодолели в натянутом, неестественном оживлении. Дарлинг чересчур громко смеялся, Уинифред принимала необыкновенно активное участие в разговоре. Но Лаура, казалось, совсем не замечала странностей. Ей достаточно было облегчения от того, что все забыли о ее недавней слабости. Но все-таки Уинифред уговорила ее развязать тугие ленты капора, а Кэтрин притихла и всю дорогу подавленно глядела в окно, сжимая на коленях руки. Теодор тоже время от времени отодвигал шторку, поглядывая наружу.
Мисс Дарлинг, должно быть, что-то шепнула кучеру, потому что ехали они теперь гораздо быстрее прежнего. Какие-то полчаса, и вот за окнами начали мелькать домики арендаторов, люди и лошади.
– Вот он! – воскликнул Теодор, привстав с места.
Уинифред перегнулась через Лауру, чтобы тоже поглядеть на Хэзервуд-хаус. Старинный каменный особняк утопал в зелени. Густой пыльный плющ ковром распластался по земле и робко уцепился за фасад здания, подтягиваясь на фут вверх по стене. Стрельчатые окна с причудливыми карнизами из белого мрамора оплетали разлапистые листья винограда и сиреневые капли глицинии. Кое-где виноградные лозы высохли, но все еще упрямо цеплялись за кирпичную кладку. Яркость рыжей, прокаленной солнцем черепицы немного приглушал ярко-зеленый на стыках и бурый на плитках мох, покрывавший крышу. Вся эта буйная зелень, живая, но явно ухоженная, не давала поместью выглядеть чересчур большим, строгим или внушительным. Несмотря на готические мотивы постройки и ее огромный размер, Хэзервуд-хаус больше походил на дом, нежели на замок. Это впечатление не скрадывали ни парк, разбитый вокруг поместья, ни подъездные аллеи из белого гравия, ни темный, сверкающий на солнце пруд.
Послышались громкое глухое дребезжание и стук – карета заехала на подъездную аллею перед поместьем. Уинифред села на место.