– Хорошо, мисс Бейл. Прикажете запрягать лошадей?
– Подождите, – кисло ответила Уинифред. – Теодор все никак не закончит миловаться со своей матерью.
От воды, стекавшей по скошенной крыше крыльца, ее рукав совсем намок, и она поспешно отступила. На ней было самое новое из ее летних платьев – хлопковое, темно-зеленое, с атласными вставками на корсаже. Больше всего сейчас Уинифред опасалась не за жизнь Стеллана, не за свою собственную, а за то, что в городе выяснится, что ее туалет успел безнадежно выйти из моды.
Дарлинг выглянул из проема, укоризненно качая головой.
– Бесстыдница! Сама-то полчаса назад лепетала, что будешь писать ей чуть ли не каждый день!
– Замолкни, Теодор!
Рассмеявшись, юноша нырнул обратно в дом, и Уинифред осталась на пороге одна. Она наблюдала, как Мэттью – немолодой, приятной наружности мужчина с добрым и рассеянным лицом (Уинифред уже давно убедилась, что такое блаженное выражение имеет вся поголовно прислуга Дарлингов) – грузит в карету их скудный багаж. От дождевых капель, мелких, как морские брызги, запотели стекла и потемнела крыша кареты. Затолкав шляпную коробку Уинифред, Мэттью присел на козлы и раскрыл потрепанную черную книгу, ладонью прикрывая страницы от дождя.
Из дома выплыла Эвелин. Со времени их разговора, в котором она заручилась поддержкой Уинифред и Дарлинга, уверенности у нее прибавилось: снова она носила роскошное платье, а не платье – ее. В красном Эвелин напоминала цветок розы – яркие бархатные лепестки на колючем стебле. Встав рядом с Уинифред, она принялась натягивать длинные черные перчатки с рядом крошечных пуговиц. Ее волосы были заколоты у висков двумя бриллиантовыми гребнями.
– Ты похожа на актрису, – сказала ей Уинифред.
Эвелин улыбнулась краешком рта.
– Зависть т-тебя не красит. Впрочем… нет. Если кого-нибудь она и красит, т-то одну лишь тебя.
Либо это был искусно заточенный комплимент, либо тонко завуалированная колкость – в любом случае, Уинифред предпочла пропустить ее ремарку мимо ушей.
– Честно говоря, тебе удается меня удивлять.
Эвелин поглядела на нее с изумлением: она тоже не совсем поняла, как стоит расценивать слова Уинифред.
– Тебя вынудили выйти замуж за ненавистного тебе человека, но ты не играешь роль покорной супруги. Стеллан пропал, а тебе хватает отваги протянуть ему руку помощи. – Уинифред осознала, что ее рассуждения слишком уж напоминают дружеское одобрение, и добавила: – Что это, если не глупость?