Затем господа доктора опять вернулись из смежной комнаты, – они дали мне одеться одной – и, когда я уже собиралась уходить, старый доктор говорит: «нет, дитя мое, ты еще слишком слаба, я нашел и привез тебя в моей карете; ты поедешь со мной, я отвезу тебя домой».
Это было очень кстати так как я была еще слишком слаба. «Куда же?» – спросил он, когда мы сели в карету. Я не хотела называть улицу. «Ну, – сказал он, ведь ты живешь, наверное, в северной части города, так поедем сперва к Ораниенбургским воротам». По дороге, он ласково уговаривал меня, чтобы я ему рассказала, кто я и чем занимаюсь. Я призналась, наконец, что я натурщица, но ни за что не соглашалась назвать ни своего имени, ни адреса. Я рассказала ему, что мой отец бухгалтер и когда у него начало вдруг сводить пальцы рук, он вынужден был бросить работу, и однажды он сказал матери: «ступайте с детьми в Академию живописи, там вы сможете позировать и получать за это деньги». Мать так и сделала и дело пошло настолько хорошо, что я практически перестала появляться в школе, так как постоянно позировала художникам. Для того, чтобы меня не отчислили, мать постоянно писала записки, что у меня раздражение слепой кишки и я не могу присутствовать на занятиях. Была ли я счастлива дома? Трудно сказать, но я точно не была там несчастной. Отец и мать часто ссорились и тогда отец уезжал из дому на пару дней, но потом снова возвращался. Не знаю почему, но это всегда происходило из-за денег. Рассказываю ли я матери все?
– Нет.
– Почему же нет?
– Она не интересуется.
– Так у тебя нет никого, кому ты могла бы доверить все, что ты переживаешь и думаешь?
– Нет.
– Ты веришь, что я хорошо отношусь к тебе?
– Да, – говорю я, – вы очень добрый.
– Мне доставит большую радость, если ты будешь раз в месяц приходить ко мне и рассказывать мне все, что с тобой произошло!
Я, право, не знала нужно ли мне все это, а потому я колебалась.
– Однако, – сказал он, мне с трудом удается добиться твоего доверия. Может быть будет лучше, если ты станешь писать мне?
– Но что же я буду вам писать?
– Напиши мне, например, все, что происходило с тобой сегодня, с того момента, когда ты проснулась; все, все, что ты слышала и видела.
– Ну, хорошо, сказала я, но пройдет несколько дней, пока я смогу все вспомнить и записать.