Стук в дверь сломал драгоценную минуту. В полутьме Ситников открыл дверь, пропустил неизвестного визитера вперед, зашел сам, уселся за свой стол и указал гостю на стул рядом. Молчание. Затем:
– Это вы Ситников? – с непонятной угрозой в голосе.
– Я…
И тут страшный удар кулаком по столу (в пень то есть). И подставка, и миска с супом полетели в разные стороны.
– Вы будете меня учить?!
– Буду, буду, что ж вы так переживаете, родной мой, присядьте вот, успокойтесь – всё в наших руках.
Гость немного успокоился, уселся.
– Ушаков, – представился гость. – Иван Палыч…
Дышал он по-бычьи, тяжело, извергаясь спиртовыми парами. Хозяин терпеть не мог пьяных в своем доме, но момент был упущен, приходилось смириться.
– Я кровельщик шестого разряда, – продолжал гость. – Крыши крыл, ведро могу сделать, а в лагере искусством занялся, чеканку выбивал. Но не повезло: только разошелся – срок кончился; да что там два года. Дали бы лет пять, вот я бы развернулся. Вернулся в Москву, мне говорят: «Учитель есть». Так вы будете… – нарастающим голосом и опять поднимаясь…
– Буду, буду, буду. Только не волнуйтесь, хоть сейчас начнем.
– Завтра!
– Завтра так завтра.
Так появился у Ситникова лучший его ученик.
В своем кругу как? – Петя, Миша, Коля, а его только Иван Палыч. Родом из древнего Мурома. Насквозь весь своеобычный, как кристалл-самородок.
Компания хохочет, ну надрывается, слушая уморительный рассказ. Иван Палыч, как скала, недвижим и серьезен. И даже хмур. Но вдруг, когда нет и тени смешного, взорвется неожиданно смехом. Иван Палыч – совершенный красавец, – сказала так одна дама. Синеглазый с ослепительно-черными густыми волосами. Сам он об этом не знает и никогда, конечно, этим не пользовался. И вообще он постоянно в своем мире.
У меня сидит художник Калугин. Приходит Иван Палыч.
– Знакомься, – говорю. – Калугин Саша – художник.
Сели пить чай. Тут Иван Палыч:
– А из Калуги давно?
– Да нет, Иван Палыч, Саша живет в Москве, Калугин – его фамилия.
– А… ясно.
Через десять минут:
– А я в Калуге бывал. Вы что, родом оттуда? Я-то муромский.
– Да нет, Иван Палыч… – пришлось объяснять все снова.
И так в течение вечера он интересовался: ходят ли в Калуге трамваи, много ль в калужских лесах грибов, как часто ходят до Москвы электрички. И где-то на пятый-шестой раз он наконец-таки усвоил, в чем дело.