Ненавидимый прокуратором город
Есть слова, сладкие, как мёд. Есть острые, как перец. Есть пресные, безвкусные. Слово «Иерусалим» – горькое. От века горечь на губах у тех, кто говорит: «Иерусалим». И никакие привкусы не могут заглушить этой горечи.
Горечь вавилонского пленения.
Горечь распятия Христа.
Горечь разрушения второго храма.
Горечь арабского завоевания.
Горечь утраты Святого Града крестоносцами.
Горечь арабо-израильских войн.
В сознании каждого, кто припадает к священным камням этого удивительного города пульсируют трагедии тысячелетий. Иерусалима без боли и слёз никогда не было и никогда не будет. Этот город не может радовать, он для этого не приспособлен. Зачем же мы едем сюда? Затем, чтобы ответить на этот вопрос.
***
Иерусалим – город ускользающий. Утром мы вышли из отеля и пошли в старый город, дважды выбрав не ту дорогу, хотя у нас была карта, а кроме того – моя жена прекрасно ориентируется на местности и ни разу не заблудилась ни в одном незнакомом городе, на что я возлагал особые надежды. Не помогло. Можно было злиться на то, что карта плохая, на то, что улицы какие-то перепутанные, на то, что мы сегодня встали не с той ноги, и я, конечно, злился, прибавляя к перечисленному всё новые и новые причины для дурного настроения. А потом понял – Господь пока не пускает нас к Своему Гробу. Надо менять планы, потому что они не совпадают с Божьей волей.
Мы выбрели на шоссе и со смотровой площади отчётливо увидели Елеонскую гору, Монте Оливети, теперь уже не сомневаясь, что нам надо туда. Монте Оливети – ключ к Иерусалиму. Сам Господь вошёл в город отсюда. И крестоносцы…
***
Перед решающим штурмом они пошли крестным ходом на Елеонскую гору. Безоружные, босые, в слезах, с молитвами, они брели на вершину горы, откуда Господь вознёсся на Небо. Сарацины со стен осыпали их изощрёнными оскорблениями, рыцари креста не обращали на это никакого внимания, они плакали о своих грехах и просили у Бога лишь одного – права послужить Ему. Тогда стены города находились от Монте Оливети на расстоянии полёта стрелы, попасть в человека с такого расстояния затруднительно, но всё-таки возможно. Некоторые пилигримы падали под сарацинскими стрелами, остальные словно не видели этого. Они молились. Сегодня они – смиренные богомольцы. Мечи заговорят завтра. Завтра будет 15 июля.