Даже то, что поляки забрали в Верхней Силезии, для Германии было сильным экономическим ударом. Немцы потеряли в результате этого раздела 96% железной руды и 75% угля, 82% цинка и 71% свинца этого региона45. В Верхней Силезии было 67 шахт с общей добывающей способностью 31,8 млн. тонн угля в год, а после раздела Польше достались 53 шахты с добывающей способностью 23,9 млн. тонн. Германии досталась меньшая часть – 14 шахт с добывной способностью 7,9 млн. тонн в год46. Поляки в результате раздела Верхней Силезии получили основную часть своего угля. Из всех запасов угля, которые в Польше в начале 1930-х годов оценивались в 62 млрд тонн до глубины в 1000 метров, 44,9 млрд тонн приходилось на Верхнюю Силезию47. Уголь поляки добывали в основном на экспорт ради валютной выручки и для этой цели даже построили специальную железную дорогу до морского порта в Гдыне.
Потеря угольных месторождений восточной части Верхней Силезии серьезно нарушала снабжение топливом промышленности восточных областей Германии, особенно Саксонии, Бранденбурга, а также Берлина – крупного индустриального центра.
Таким образом, если смотреть на ситуацию в целом, а не умышленно фрагментированно, как делалось во многих работах по истории межвоенной Германии, то нужно сказать, что в 1921-1923 годах Германия получила очень сильный удар по своей экономике, подрубивший ее почти до основания. Германские промышленность, железные дороги и экономика в целом лишались основной части топлива и стояли, таким образом, на грани полного краха. Очень веская причина, чтобы взяться за оружие снова. Ввиду того, что и в Франция, и Польша могли продолжить свой натиск на Германию с целью отторжения основных угольных и индустриальных районов, вопрос ремилитариации стоял ребром: нужна армия, которая будет в состоянии защитить уголь и сталь, основы немецкой экономики.
Не будет вам «необходимой армии»!
Важнейшее обстоятельство прихода Гитлера к власти состояло в том, что в Веймарской республике не смогли или, лучше сказать, не захотели провести ремилитариацию, которая устраивала бы промышленные круги. В конце 1923 года президент Рейхсбанка Ялмар Шахт провел удачную денежную реформу, ввел в оборот новую, твердую рейхсмарку, что позволило побороть гиперинфляцию. Не желая допустить нового витка гиперинфляции, Шахт противился всякому росту расходов, в том числе и на военные нужды. Споры Шахта и фон Секта заставили начальника Управления сухопутных войск сократить размер «необходимой армии» в 3,2 раза, с 68 до 21 дивизий. От него требовали большего, но тут фон Сект уже не соглашался на сокращения, которые делали саму «необходимую армию» бессмысленной, поскольку по своей малочисленности она не смогла бы защитить Германию