Что верно, то верно. Хотя по-прежнему стояла холодрыга, воздух, скудные порции которого проникали в камеру через крошечное окошко, был морозен и свеж, не в пример стылости и затхлости туннелей.
Если уж на то пошло, помещение было открытым, ряды пустых камер разделяли лишь прутья.
– А кто такие «они»? – Мои губы словно были склеены, голос прозвучал тихо и хрипло.
Сокэряне, само собой. Но кто из них? И где остальные заключенные?
– Звезды мне на голову, если я знаю! Последнее, что помню, – тряпку у лица, а потом – ничего, пока не очнулся здесь, – Давин замолчал, откидывая руками черные пряди, упавшие на глаза.
– Как думаешь, у какого клана мы имеем удовольствие гостить? – Я смутно отметила, что должна бы паниковать, но все казалось каким-то нереальным.
Принцесс не сажают в темницы.
Давин демонстративно огляделся и тихо присвистнул.
– Судя по высочайшему качеству ночных горшков и душку, что доносится из того угла нашего пристанища, – Он махнул рукой за спину, – я бы сказал, что мы попали в клан Драконьей Отрыжки.
Я фыркнула:
– Такой вообще существует?
– Без понятия! – Он пожал плечами. – Но если нет, то необходимо его создать!
Я покачала головой, сдерживая дрожь.
– На этот раз мы и вправду вляпались, да? – Давин вздохнул, почесывая многодневную щетину.
– Так и есть! – ответила я, качая головой, не в силах в это поверить. – Знаешь, что сказал мне папа? Он сказал: «Тьфу, пропасть, Роуэн! Можно мне хоть на пять минут отлучиться, чтобы ты не удирала творить глупости?»
Я постаралась как можно точнее изобразить манеру речи отца, но на последнем слове суровость вытеснил внезапный приступ смеха. И правда, глупость какая-то! Подумать только, это было сказано по случаю, когда он всего-то застукал меня за игрой на деньги в деревенской таверне.
Что бы он подумал теперь?
Давин засмеялся вместе со мной, а от барабанной дроби в голове стоило отбросить мрачные мысли о том, что может ожидать нас в будущем.
– А последнее, что сказала мать: «Постарайся на этот раз держаться подальше от шлюх!»
После этих слов я так зашлась от хохота, даже слезы по щекам потекли.
– Значит, хоть один из нас справился, – выдавила я, пытаясь отдышаться. – Если только ты ничего не скрываешь.
Давин попытался ответить, но его гогот перешел в хрип. Этот звук немного отрезвил и напомнил, как давно мы ничего не ели и не пили, кроме водки. Я принялась тщетно шарить по камере в поисках питья.