И он показал рукой вперед.
– Понятно, – кивнул я.
И дальше уже уточнил, направляя как мальчика, так и всех остальных к тому решению, что может нам помочь.
– А лаборатория находится где-то еще глубже и сколько до нее осталось уровней? – и я вопросительно посмотрел в сторону парнишки.
– Нет, – в свою очередь поправил меня наш проводник, – в том то и дело, что сама-то лаборатория находится даже выше того места, где мы сейчас находимся, только вот попасть туда можно лишь пробравшись через эти пещеры.
И он в ответ, взглянув на меня, добавил.
– Другого пути я не знаю…
Я кивнул, соглашаясь с ним, после чего перевел свой взгляд на отца Тары и других эллат.
– Вы поняли? – спросил я у них.
Быстрее всех, к моему удивлению догадался Гулд.
– Ты хочешь сказать, что возможно, нужная нам часть подземелий не затоплена?
– Уверен в этом, – пожал я плечами, – оглянитесь вокруг. Этот уровень даже не затоплен. Тут достаточно сухо, будто воды тут и не было. Но даже если это и так, и вода все же проникла в лабораторию, то она потом точно ушла на более нижние пласты пещер и остановилась примерно на этом уровне.
И я показал рукой в направлении затопленного туннеля.
После чего еще раз оглядел всех своих знакомых.
– Остался последний вопрос, сможем ли мы преодолеть эти затопленные уровни?
Булай задумался, в общем-то, как и все остальные.
– Круж, у тебя с этим, как я понимаю, проблем не будет, – наконец сказал маг своему другу.
– Да, – подтвердил тот, – одна из моих вторичных ипостасей может достаточно долго находиться под водой, так что часа два или даже больше я спокойно протяну. Кстати…
И он перевел свой взгляд на Хела.
– А сколько еще до лаборатории? Можешь описать дальнейший путь?
Парнишка задумался.
Я понял, в чем заключается его затруднение.
Как это ни парадоксально, но Хэл абсолютно не был подготовлен к жизни снаружи и ничего не знал об окружающем мире и тех понятиях и определениях, что в нем пользовались.
Он оперировал только теми понятиями, с которыми сталкивался и которые, как я понял, ему каким-то необычным образом вместе со знаниями языка загрузил в сознание и память, тот, кто его и создал.
«Кстати, что интересно», – мысленно протянул я, – «эллаты говорят именно на том языке, хоть и несколько искаженном со слов Хэла, что и его творец. Поэтому у нас и не возникло никаких проблем с общением. Тогда как все остальные, насколько я понимаю, используют совершенно иное наречие. Но и тех и других я понимаю без особых проблем. Что тоже интересно само по себе».