Поздно вернувшись домой после того, как мы весь день гуляли в парке, я почувствовал себя плохо. Сначала поднялась температура, затем появились первые симптомы простуды. Я решил, что мне лучше лечь спать, и пожелал Тане спокойной ночи.
«Самых сладких снов, и выздоравливай. Люблю тебя», – ответила она мне.
Спустя минуты три я вскочил с постели и вновь взялся за телефон.
«Тань, я твой голос в голове слышу. Мне страшно. Ты несешь какую-то чушь», – написал я ей.
«Блин, это странно. Заговорить со мной никак? Может, я перестану нести бред».
«Не знаю. Я сейчас рыдать начну и достану бутылку», – отвечал я, словно маленький ребенок. У меня действительно в тот момент лежала в баре початая бутылка водки, оставшаяся еще с предыдущего дня.
Пока Таня пыталась меня успокоить, ее голос в голове становился все тише, плавно угасая. Тогда я подумал, что это прошло, и лег обратно. Через минуту я написал:
«Я не могу, это невыносимо. Я пытался осознанно воспроизвести в голове мелодию, и ты начала сопровождать это комментариями. Затем загавкала собака, и ты закричала. Таня, я плачу. У меня что, шиза?»
«И часто такое?»
«Первый раз. Обычно от усталости, перед тем как вырубиться, проскальзывают обрывки чужой речи, образы, но такого не было никогда».
«Ты не можешь контролировать мой голос?»
«Нет, и больше всего я боюсь потерять связь с реальностью».
В тот момент со мной было, как в известном мультике: «Вашу маму и там, и тут показывают». Точно так же я говорил с Таней и в реальности, и у себя в голове.
«Ты просто день не бухал», – предположила она.
«Возможно. Я сейчас то, что хочу сказать тебе, говорю туда, про себя».
Из глаз хлынули слезы, и я был не волен их сдерживать. Голоса начали нести всякую околесицу про беременность и угощения. Я твердо решил, что спятил. Через десять минут они вновь утихли, и мне удалось перестать плакать. Руки немного тряслись. Боясь каждого шороха, я снова попробовал заснуть.
«Кто-то заговорил, и, если бы не едва слышимый детский смешок, я бы, может, не встал», – написал я позже.
«Попробуй наушники».
«Только на самый крайний случай».
Голоса бредили о каких-то пенсиях и еще о том, что они в чем-то осведомлены. Мне даже стало немного весело.
«Есть какие-нибудь таблетки?» – спросила Таня.
«Нет».
Я пытался искать логику во всем этом, соединял одни фразы с другими, чтобы выстроить некую причинно-следственную цепочку, но выходило плохо. «Завтра тринадцатое число», – вдруг заговорил Танин голос. Хотя, на самом деле, должно было быть только третье. Осознанно пытался воспроизвести в голове песню со словами «сколько ты не видел», но дьявольский голос переделал их в «сколько ты не выжил, из окна выпал». Я боялся чего-то такого, и оно тут как тут. Мой мозг играл против меня, зная наперед все ходы.