– Что ж, господа, приступим к разработке конкретной модели для Ирата, – подвел черту император. – Наместником думаю назначить моего земляка Сергея Перкова. А что касается Ортая – пока не знаю. Выбор невелик, однако Фельдмана отпускать в свободное плавание пока рановато. Возможно, Ашот Каспарян. Впрочем, посмотрим. У кого какие предложения?
Собравшиеся вновь переглянулись, и каждый задумался. Модель, предложенная канцлером, требовала точной проработка даже в мелочах. Ошибка слишком дорого обойдется.
* * *
– Андрович на выход с вещами! – заставил вздрогнуть бывшего начальника президентской канцелярии гулкий голос охранника.
«С какими еще вещами?.. – мелькнула отстраненная мысль. – У меня же ничего нет… Все конфисковано… Абсолютно все…»
Он уныло поднялся, заложил руки за спину и поплелся к выходу из тесной камеры-одиночки. Андрович отчетливо понимал, что для него все кончено. Новая власть не церемонилась со своими врагами, хотя ее врагом он себя не считал – просто жил, как было принято в его кругу. Все брали – и он брал, иначе давно затравили бы. В среде чиновников белым воронам жизни не было. Хотя, надо признаться, в последние годы Андрович зарвался, начал хапать слишком много. За то, наверное, и пострадал. Впрочем, ему еще повезло, что не попал под децимацию, когда отмороженные синтарцы без разговоров повесили каждого десятого чиновника, чтобы заставить остальных работать. Вот только ни один оставшийся в живых просто не понимал, чего хочет новая власть и что именно ему делать, чтобы им остались довольны. Раньше-то все было ясно – кому дать, кому откатить, что подписать, а что положить под сукно. А теперь? Все же напрочь изменилось!
Вспомнив бесконечные допросы, Андрович поежился. Следователи ДИБ без сомнений использовали сыворотку правды, и он сам подробно описывал где, когда, от кого и сколько получил. И за что. Тем самым бывший глава канцелярии подписал себе смертный приговор. Сейчас он надеялся только на то, что его просто расстреляют, а не колесуют или что-нибудь в этом духе. Как Федора Каратича, например. Его судьба перепугала всех до колик, а ведь он всего лишь хотел, чтобы ему заплатили за производство лекарств. Момент только выбрал крайне неудачный, вот и попал под раздачу. У императора, как выяснилось, рука тяжелая, да и терпения маловато. И прощать не умеет. Впрочем, его все это уже не касается. Не на казнь ли ведут?..