– Ну, прощай, счастливый! Джею юному передавай привет!
Питомец НеВещего разбежался, издал визг последний да забил собою пасть чудища.
Бросился Небелоснежный, но теперь уже Пепельный сквозь огонь да кольца удушающие – во тьму… Тут-то и вспомнил я всё, о чем говорил мне брат Хепри.
Вслед хвосту опаленному убегающему кричу последнее слово.
– Ба!
Солнце. Лето. Жара.
Я лежу на границе и вижу сон.
Идет Пепельный в подземелье подросший. Видит – то ли змеи, то ли роща. Подходит ближе – дурманящий аромат. Корни яблони манят к себе в объятья уставшего призрака Дуата.
– Где ты был, милый? – нежно спрашивает сквозь сон голос возлюбленный.
– Искал выход.
Она выдыхает:
– Нашел?
В ответ сыплет Кот пыль золотую на корни изъеденные, уязвленные ложью и ненавистью.
– Всё, довольно.
Тяжелеют веки. Секунды вьют из минут парсеки. Исцеляется дерево. Кот укладывается у корней в клубок и ждет.
Тридцать четыре унции пыли.
Разверзается в куполе Подземелья отверстие. Свет жемчужный – в конце тоннеля. К пепельному протягивается рука сильная.
Джей гласит:
– Ну, привет, СимБа!
Я просыпаюсь, потягиваюсь. Пора ловить мышей. Их что-то в доме нашествие. Хотя это всё так, суета.
– Смотри, Солнцеликий! – Барс Нежный кричит, подпрыгивает несется.
Джей выносит Пепельного. Тот вот-вот очнется и вспомнит значение своего имени.
Я улыбаюсь. И отныне приветствую тебя, СимБа.
Ибо то означает:
«Бога Душа».
Шепчу я во сне:
– Где ты сейчас, Одиссей?
Минуло тридцать четыре месяца с тех пор, как выпустил его в странствия. Разошлись мы в стороны разные. Он – на Север. Я – на́ море. В заводи к местному Богу Ямы13 – Яме14.
Тихо здесь. Мертвое чрево Червонного озера, словно склеп для душ мирового потопа. Консервация времени. Хранилище для сокровищ дракона. Но какого?
– Чурчхелла, пиво, пахлава, – на жаре в тридцать четыре и два (34,2) захира15 местная призывает к сошествию в сахарную Вальгаллу16.
Солнечный удар. Виде́ние:
Орнитогалум – «Звезда Вифлеемская»17 взывает ко мне из мест не столь дальних. Полуостров Тамани, запад. Темрук – «сын железа»18. Из-под небес бьют в тамтамы19 ловцы древних птиц за жабры. Слева кто-то жалобно то ли поет, то ли стонет, причитая «помер».
И вдруг с истошным воплем «Жива!» – славянский знахарь врезает под дых мне. Воздух морской проникает в прорези век. Вот и привет, новый клиент.