Они аккуратно положили девушку в сани, укрыли и двинулись обратно.
Дима летел, в голове крутилось: – Откуда она здесь, да и не похожа на местную…
Марич умел управляться с упряжью и они медленно направились в сторону рабочего поселка.
Он украдкой поглядывал на девушку.
– Да не местная вроде, и одежда на ней с материка… – Олени тоже ему не знакомы, все это казалось странным. – В другой стороне в километрах в пяти чукотское село, – продолжил размышления старик. – Дак там домов пять жилых осталось!
Он стал вспоминать жителей.
– Так, семья Анохи – местного пьяницы… Валька – бывшая повариха на пенсии, мож, к ней кто приехал!? Серега – бывший летчик, эх, хороший мужик, да, говорили пропал… – сквозь мысли он услышал лай собак, которые радостно встречали упряжь.
Ребята подбежали к саням и аккуратно переложили на носилки, сооруженные наспех из покрывала, осторожно понесли девушку в дом.
– Хорошо еще на прииске было мало народу, а то набежали бы, – подумал Марич.
Игорь Александрович – доктор и уважаемый человек – уже крутился возле девушки, доставал из аптечки какие-то лекарства, растирки. Марич не любил врачей и разные манипуляции и, почуяв запах нашатыря, решительно открыл дверь и вышел в коридор.
Минут через десять, дверь приоткрылась, и его окликнул Дима. Нужно было решить вопрос с пребыванием – посторонним нельзя находиться на базе. К тому же прииск готовился к консервации, и поэтому основная часть работников переехала на новую дислокацию – триста километров севернее.
– Начальство вряд ли будет на следующей неделе, и к тому же девушку будут искать, – сказал Марич. – Пусть перенесут вечером ко мне, я все равно один, комната двухместная, и к тому же я – завхоз.
На том и порешили.
– Как она? – поинтересовался старик у доктора.
– Переломов и обморожений нет, я поставил укол – будет спать сутки, – констатировал Игорь Александрович и, выходя, добавил: – Если что, зовите.
Марич поспешил к себе обустраивать постель для гостьи и на выходе пригрозил присутствующим:
– Короб не трогать! Ах, да и, еще – отпустите оленей пусть идут домой, – старик невольно почувствовал себя важной персоной.