– Мариночка Петровна, пожалуйста, сделай по срочному брюшную полость моему старому другу, – обратился к ней Филипп.
Женщина, блеснув глазами, посмотрела на Павла и произнесла:
– Располагайтесь, пожалуйста, – и указала на кушетку.
Одновременно она обменялась с Филиппом каким-то многозначительным, как показалось Павлу Петровичу, взглядом, но он списал это на свою мнительность, так некстати проявившуюся. Исследование действительно оказалось быстрым, и скоро Павел стоял в коридоре, ожидая Филиппа, задержавшегося с доктором диагностического кабинета.
Когда Филипп вышел, держа в руках записи и снимки, лицо его показалось Павлу несколько помрачневшим, и он решил спросить:
– И что ты мне скажешь?
Филипп откликнулся сразу:
– Пока ничего. Паша, давай сделаем МРТ, а там будем рассуждать.
Они спустились на этаж ниже, и в кабинете с громоздким прибором, в который задвинули Баздырева, было проведено еще одно исследование, выдавшее на-гора кучу фотоснимков. Все их забрал Филипп и снова повел Павла за собой на третий этаж, где они немного задержались у двери с надписью «Профессор Стеньков Д.А.»; Филипп заглянул в кабинет, получил разрешение войти, а Павел Петрович остался ждать. Через три минуты был приглашен в кабинет и он. Щупленький профессор, старичок лет семидесяти, с густой, но совершенно белой гривой волос, предложил Павлу сесть в кресло, а Филиппу сказал:
– Я думаю, Филипп Николаевич, проще, если мы будем тет-а-тет.
Филипп вышел из кабинета.
И только тут Павла Петровича охватил холодный, липкий, тянущий душу страх. Он начинался где-то в середине живота и растекался, как расправляющий щупальца спрут, в разные стороны, охватывая части тела холодом, дрожью, рождая в этих местах своих маленьких спрутов, которые тоже начинали расправлять свои конечности. Павел понял, что произошло неимоверно страшное, и теперь не знал, хочет ли он знать, что с ним происходит или же нет.
Между тем профессор начал разговор:
– На мою долю выпадают те сложные моменты, когда специалисты психологически не могут, или не умеют, говорить пациенту, как все обстоит на самом деле. Прежде всего, я спрошу: «Хотите вы услышать все, как оно есть на самом деле?»
Павел, подавляя разбушевавшийся страх, собрав волю и эмоции в один монолитный конгломерат, ответил:
– Говорите, профессор, я готов.