Вдруг зазвенело стекло. Женщина задела задом полку, и упал заспиртованный зяблик. Испугавшись, она неловко повернулась, отчего зашаталась вся полка. Сначала попадали отдельные банки, затем сразу много. Грохот стоял невероятный.
Возбужденная видом мертвых рыб, зародышей кроликов и голубей, а также десятков препарированных глаз мух и шмелей, женщина начала размахивать руками, пока не упала и вторая полка с чучелами животных. Вдруг разбойница словно надломилась и завыла.
– Memento mori, – произнес худой. И, неотрывно глядя на суп из спирта и трупиков животных, добавил голосом пророка: – Посреди жизни нас окружает смерть.
Пульс у Чарльза стучал в ушах, он слышал капающий с полок спирт.
И тут появились сомнения. А если ему все снится? Коренастый достал из кармана брюк серные спички и, ухмыляясь, зажег одну. Когда вспыхнуло пламя, его лицо заблестело красным, желтым и оранжевым. Чарльз испугался. Ему была знакома эта пылающая рожа.
Лежащего на полу зяблика охватил огонь. Странным образом загорелись не перья, а клюв. Огонь вертикально поднимался от кончика. Чарльз решил провести эксперимент и выяснить, по-разному ли горят роговые чехлы у клювов зябликов. Вероятно, придется еще раз отправиться на Галапагосские острова пострелять пичуг.
Спирт на полках, ковре, на клочках бумаги горел, как сухая трава. Хоть бы не занялось первое издание его труда «О происхождении видов». Из-за колющей боли в груди Чарльз не мог спасти книгу и закричал как безумец. Все это время ортодоксы хором ревели: «Виновен! Виновен!» Затем звуки отодвинулись, но эхо стало громче: «Виновен! Виновен!» Загорелся шезлонг, Чарльз дрожал всем телом и чувствовал, как его сковывает смертный холод. Он проснулся.
Взмокший, с колотящимся сердцем и головной болью, он сел. Давно не являлся ему этот кошмар. Бывали времена, когда он преследовал Чарльза регулярно. Дарвин знал каждый этап до последней мелочи и часами потом чувствовал скверный запах спирта и горелого клюва. Дополнительно его раздражало, что уже во время сна он догадывался: все лишь сон.
И всякий раз на границе между сном и пробуждением – дьявольское место, где еще не имеешь власти над своими мыслями, зато тем большую они имеют над тобой – перед глазами стояла фраза: «Справедливая кара для капеллана дьявола».