Его глаза загорелись. Могу поклясться, что заметил две искорки, которые блеснули у него в этот момент.
– Что ж, дети мои – кто принесёт мне их отрубленные головы – станет рядом со мной! Удачи!
Норрингтон не успел поднять ствол, как сильная, мне показалось, что это мужчина, но по мягкому крику стало понятно, что это женщина, просто имеет грубые, круглые черты лица. Она сбрила брови и волосы, чтобы больше походить на мужчин. Обрушив всю свою силу в удар мечом, ей удалось разрубить автомат Норрингтона. На меня накинулся спартанец, отличавшийся от всех своей розовой харей, напоминавшую свинячью. Я наклонился, избежав прямого удара в грудь, и взмахом чуть не попилил его пополам. Он хрюкнул, как подобает свинье, но тут же его столкнули вниз, его же брать вниз и тело, стукаясь о всевозможные преграды, полетело вниз. Норрингтон почём зря времени не терял, непринуждённо вынув пистолет и выстрелив в лицо женщине, сделав ей дырку в правом глазу. Шестеро оставшихся опешили от такого поворота, но яростный крик Ксанфа, призывающий их биться насмерть, вновь пробудил их агрессивный настрой. Я, припав на колено отразил первый выпад и повернув кистями отсёк руку третьей жертвы, с обильной бородой на лице и торчащей растительностью из подмых, в отличие от первого, уже я столкнул его вниз. На Норрингтона накинулось аж трое, один схватил его за пояс и с ним на руках прыгнул в бездну. Последний блик, отражённый в стеклянной раме, я увидел его взгляд, суровый и принимающий действительность. Я остался в окружении четверых разъярённых спартанцев и их улыбающегося папаши, хрустящего костяшками.
***
– Какую одежду вы предпочитаете носить?
Очередной человек вывел меня из летаргии. Все эти флешбеки приносят мне непоправимый вред, хоть это и пережитое прошлое, оно сокрушает меня.
– Одежду?
Я увидел перед собой измазанную в земле мисс Брукс.
Она кивнула, вручив мне стеклянную бутылку с соком. Манго.
– Тактические штаны, армейские ботинки, длинные, фланелевые рубашки, ниже пояса и футболки, тоже ниже пояса, чтобы свободно сидели и развевались на ветру.
– Хорошо. Дженис обещала до вечера разобраться с поломанным кадиллаком, стоящим в мастерской. Ну, уж вечер наступает – пойду, проведаю её, если уж готов кто-нибудь съездить.
– Вечер? – удивлённо спросил я, косясь, но небо. И вправду уже оранжевое.