– У меня к тебе довольно странный вопрос, – обращаясь к своему мужчине, Катя параллельно любовалась его роскошной рельефной мускулатурой. – Даже, наверное, немного детский вопрос…
– Спрашивай, – без каких-либо эмоций ответил Дмитрий.
– Ты часто говорил, что любишь меня. А ты когда-нибудь любил кого-то сильнее?
– Любил, – категорично – и даже немного жёстко – ответил Свободин.
– А кого? – этот вопрос Кати прозвучал довольно робко. – Я её знаю?
– Знаешь. А все ответы получишь, когда допишешь наконец свой роман. А до тех пор я тебе на эту тему ничего больше не отвечу. В общем, ты готова позировать своему художнику?
– Сейчас… – Горелова медленно приподнялась на кровати. – Мне тоже нужно в душ… Подожди.
– Жду, – ответил Дмитрий, сам в это время направляясь в прихожую за ватманом.
Моясь в душе, Екатерина не переставала думать над вопросами: «Кто она, кого он любит больше, чем меня?»; а также: «Откуда эти несмываемые пятна на его куртке?» И ещё Горелова поняла, что ей ни в коем случае нельзя забрасывать работу над своим романом.
Воскресный день постепенно заканчивался, оставив незавершёнными и Катин портрет, который Свободин писал уже не первый месяц, и роман Гореловой, который почти уже был дописан, но никак не мог дождаться своих завершающих строк.
Дмитрий, собираясь покинуть дом своей девушки, произнёс ещё одну фразу, которая также – странным образом – отозвалась в её сердце болью. Это были слова: «Катя, мне кажется, мне пора идти…» И тут же добавил ещё одну, довольно странную, реплику:
– Мы могли бы видеться и чаще.
– Но ведь я и так провожу с тобой каждые выходные!.. – растерялась от подобного заявления Екатерина.
Свободин ничего на это не ответил. Он просто грустновато улыбнулся и направился к лестнице, ведущей со второго этажа, – на котором жила Горелова, – на первый.
– Что ты имел в виду?! – крикнула вдогонку Дмитрию Катя.
– А ты подумай! – под аккомпанемент громко топавших по ступенькам ботинок донёсся снизу голос Свободина.
«Странная какая-то претензия с его стороны, – сконфузилась Горелова, закрывая дверь на засов. – Я и так уделяю ему всё своё свободное время! Я же не свободная художница, как он!»
После очередной безсонной ночи настал понедельник. Приведя себя в относительный порядок, Катя принялась собираться на работу. Она надела свои любимые чуть облегающие тёмно-синие джинсы, утеплённые зимние сапоги, серый шерстяной свитер и коричневую овчинную дублёнку с белым воротником.