Октябрь
Вернулась в осень. Постучалась в двери октября. Городские парки звучали тишиной и умиротворением. Вокруг спокойные лица, неспешные прогулки стариков, всплывающие потоки детских голосов.
А в голове сами собой склывались строчки:
Серы дни октября. Постепенно пустеют леса,
Покрывает землю янтарная россыпь берез.
Снятся руки твои, нежность и взгляд.
Дождливо-дркучное утро снова стучится в окно.
Сон ушел – тебя нет.
Не прощаюсь, до встречи. Здесь,
В темных глубинах осенних ночей.
Воспоминания она разложила по кармашкам памяти. Иногда достает их, поразглядывает-полюбуется, улыбнется и уберет подальше. Подальше от чужих глаз. От ненужных вопросов. От непрошеных мнений.
Они смотрят на меня с жалостью.
Я не понимаю – зачем?
Думают, что раз бездомный, то нуждается в их сопливых причитаниях. Дайте еды, если такие сердобольные, и уйдите. Мне на моем веку хватило вашей «доброты».
Я родился в большом доме, в большой семье. Мамка моя была добрейшая, но умерла рано: недуг свалил ее быстро. Я ее плохо помню, но помню запах ее, тепло, от нее исходившее. Мне нравилось скрутиться рогаликом и прижаться к ней – это были самые лучшие моменты. А потом ее вдруг не стало. И дома не стало: меня отвезли в какую-то конуру с такими же щенками, как я.
Оттуда, став постарше, мы с дружком убежали и стали жить где придется. Мы были маленькими, нас сначала жалели, подкармливали, а потом гнали. Гнали отвовсюду, хотя мы не причиняли зла, не настырничали. Просто хотелось быть поближе к теплу и еде.
А потом мы устроились на стройке. Нашли дыру, где было относительно тепло. Так в ней и живем. Сначала в округе было тихо, потом появились дома-муравйники и много людей, злых и несчастных. Счастливый злым быть не может…
Но и среди людей у меня был друг-человек. Она совсем юная, у нее красивая кудрявая шерсть. Когда она наклонялась ко мне и смотрела в глаза своей душой, я видел в ней столько света, что хотелось в нем раствориться. Жаль, что я не человек: я б ее оберегал от всего плохого, что есть на этом свете. Но, к сожалению, она исчезла. Появляются люди, сочувствующие, желающие приласкать, но их глаза… Это не то. Воспоминания о той девочке я бережно храню, они согревают, когда мне бывает тоскливо.