– Не знаю, папуль, – пожала плечами Григорьева. – Я люблю его, он меня. А про серьезность мы не говорили. Но я думаю, что все очень серьезно. Мы уже год вместе.
– Ты знаешь, я не лезу в твои отношения, но хотел бы тебя попросить: не теряй голову, когда находишься рядом с ним. Ничего против Ярослава не имею, он славный мальчик, – ласково и успокаивающе звучал голос Григорьева, он не наставлял, а просто заботливо просил быть дочь осторожной. – Но из сыновей Колесниковых мне всегда нравился больше старший.
Мирослава хотела возразить и заступиться за Ярослава, но в дверь позвонили. Мужчина с нежностью взглянул на дочь и ушел открывать двери. Через полчаса после недолгой беседы Александра Николаевича и Ярослава пара наконец-то выдвинулась в сторону ресторана. Ужин вот-вот должен был начаться. Мира крепко прижималась к Ярославу, пока они ехали, и он охотно сегодня ей отвечал. Обнимал в ответ, целовал в губы и даже сделал комплимент.
В ресторане оказалось пусто. Обычная наполненность людьми сегодня была заменена на снятый полностью зал, в середине которого был накрыт стол на пять персон. Мирослава, заметив это, вопросительно посмотрела на своего избранника. Он тоже ничего не понимал. Но когда в зале появился Женя, а потом и родители Колесниковых, все встало на свои места.
– Ты не говорил, что тут будут твои родители, – прошептала на ухо Ярославу.
– Ты бы тогда не пришла, – честно ответил он. – А вот брата я и сам не ожидал увидеть.
Ярослав боязливо посмотрел в сторону брата. Теперь, когда он знал всю правду о нем, ему было страшно, что в любой момент Женя мог все рассказать Мирославе, и тогда бы все полетело в Тартары.
Когда пришло время садиться за стол, вместо того чтобы отодвинуть Мире стул, Ярослав плюхнулся к себе на место и тут же принялся с жадностью иссушать бокал вина. Женя не упустил момента и поухаживал за девушкой. Отодвинул ей стул, а потом и задвинул, поинтересовавшись, точно ли ей удобно. И только тогда сел сам.
– Спасибо, – одними только губами прошептала она.
Ели молча. Все смотрели друг на друга. Изучали. И хоть Мирослава и была знакома с родителями Ярослава, все равно ощущала себя как под микроскопом. Мама Ярика изучала ее с таким придирчивым видом, что ей казалось, будто бы она вот-вот взорвется от ее пронзительного взгляда. Ей стало не по себе. Медленно встав из-за стола и извинившись, она вышла в уборную. Оттуда напечатала Жене.