Всё – ужас; всё вокруг – страх и глубокая тишина. Но я напрягаю свой слух; Я слышу затруднённое дыхание и нахожу Самого Иисуса. Но какая печальная перемена! Он уже не Сладостный Иисус Евхаристической Вечери, Чьё Лицо сияло лучезарной и захватывающей Красотой; но Он печален, смертной печалью, такой, что обезображивает Его природную Красоту. Он уже мучается, и я с тревогой думаю о том, что, может быть, я больше никогда не услышу Его Голоса, потому что Он, кажется, умирает. Поэтому я припадаю к Его Стопам; Я становлюсь смелее – приближаюсь к Его Рукам и кладу мою руку Ему на лоб, чтобы поддержать Его, и тихо зову Его: «Иисус, Иисус!»
И Он, услышав мой голос, смотрит на меня и говорит: «Дитя, ты здесь? Я ждал тебя. Потому что это была печаль, которая мучила Меня больше всего: полная отверженность всеми. И Я ждал тебя, чтобы сделать тебя зрителем Моих страданий и позволить тебе испить вместе со Мною чашу горечи, которую скоро Отец Мой Небесный подаст Мне через Ангела. Мы будем пить из неё вместе, потому что это будет чаша не утешения, а сильной горечи, и Я чувствую потребность в нескольких любящих душах, которые выпили бы из неё хотя бы несколько капель. Вот почему Я позвал тебя – чтобы ты могла принять это, разделить со Мной Мои боли и заверить Меня, что ты не оставишь Меня одного в таком великом одиночестве».
«Ах, да мой задыхающийся Иисус, мы вместе выпьем чашу Твоей горечи; мы будем терпеть Твои боли, и я никогда не отойду от Тебя ни на шаг!»
И страдающий Иисус, заверенный мною, вступает в смертельную агонию и страдает от боли, невиданной прежде, которую невозможно постигнуть умом. И я, не в силах устоять и желая сострадать Ему и облегчить Его боль, говорю Ему: «Скажи мне, почему Ты так печален, так страадешь и одинок в этом Саду и в эту ночь? Это последняя ночь Твоей Жизни на земле; осталось несколько часов до того, как Ты добровольно шагнёшь в Свои Страдания. Я думала, что найду здесь хотя бы Небесную Маму, любящую Магдалину, верных апостолов; но вместо этого я нахожу Тебя в полном одиночестве, жертвой печали, которая обрекает Тебя на безжалостную смерть, но не давая Тебя умереть. О, мой Господь и моё Всё, Ты не отвечаешь мне? Поговори со мной! Но, кажется, у Тебя нет речи, так велика печаль, которая давлеет над Тобой. Но, о, мой Иисусе, этот Твой Взгляд, полный Света, да, но страдающий и ищущий, так, что кажется, что он ищет помощи; Твоё бледное Лицо, Твои губы, пересохшие от Любви, Твоя Божественная Личность, дрожащая с головы до пят, Твоё Сердце, бьющееся так сильно, – и эти Биения Сердца ищут души и забирают у Тебя столько сил, что кажется, что в любой момент Ты вот-вот испустишь Твой последний вздох – всё говорит мне, как Ты одинок, и поэтому Тебе нужно моё присутсвие.