Именно Сашка сыграл для Ксени первый похоронный марш.
В другой день Ксеня в строгом черном костюме будет присутствовать на похоронах и услышит другую скорбную музыку.
Но «Адажио» Альбинони сыграл для нее только Сашка.
Ни Ксеня, ни сам Сашка в то утро и не подозревали, насколько сильно и необратимо изменилась жизнь.
Шхуна
Санкт-Петербург, октябрь 2004 года
Ксене не снилось море. Стальная вода и равнодушные корабли. Ей не снились сопки, строгие улицы города, уходящие то круто вверх, то вниз. Разноцветные дома.
Ксене снилась Грымза. Старая дворняга невнятной породы с лохматой бородкой и огромными выразительными глазами. Грымза умела делать бровки домиком и улыбаться.
Ксене снилось, как она обнимает черную лохматую голову, прижимает к себе и вдыхает запах мокрой шерсти, смешанный с запахом водорослей. Ксеня просыпалась и смотрела в кремовый потолок с лепниной, не сразу вспоминая, где находится.
После смерти Кульчицкого она не позвонила матери. Мать никогда не рассказывала ей про деда и не заслуживала правды.
Первые дни после дедовой смерти прошли как в тумане. Иногда из этого тумана выглядывала лохматая собачья голова, Ксеня вскидывалась: казалось, что кошмарный сон подходит к концу, можно обнять Грымзу и сходить с ней на озеро. Но собака заговаривала человеческим голосом, посверкивали нелепые круглые очки, и Ксеня понимала, что к ней опять пришел Сашка.
Сашка раздвигал тяжелые шторы на кухне, поливал цветы. Он приносил кошачий корм, и Парсек на третий Сашкин визит начал благосклонно тереться о его ноги и запрыгивать к нему на колени. Сашка варил кофе и экспериментировал с пряностями, которые стояли на полках. Ксеня наконец узнала, что именно Сашка добавил в кофе в день знакомства.
– В паспорте? Ты нормальный вообще?
Сашка пожал плечами.
– Я всегда там ношу пряности. Пакетик кардамона на случай, если придется внезапно варить кофе.
– Внезапно варить кофе! Скажи еще, тебе часто приходится внезапно вламываться к незнакомым людям.
Сашка не смутился.
– Всякое бывало, – туманно ответил он. – А как ты будешь жить дальше?
«А как я жила до сих пор?» – спросила себя Ксеня.
Полгода назад она, вытянутая в струну от злости и любопытства, впервые поднялась по полутемной лестнице дома на улице Лизы Чайкиной, позвонила в дверь и услышала: «Не заперто!»