Эв снова улыбается и идет дальше. Предоставленный самому себе Хансен делает вдох, слегка расправляет плечи и заставляет себя пройти последние несколько ярдов к двери Фаули.
* * *
Адам Фаули
23 октября
10:20
Томас Хансен выглядит так, будто его отправили к директору за болтовню на уроке. Я полностью за то, чтобы иметь начальственный вид, но мне хотелось бы думать, что я чуть более доступен.
– Простите, что беспокою вас, сэр…
– Всё в порядке, Хансен. Что такое?
– Детектив-сержант Гислингхэм сказал, что вам нужна дополнительная информация о Суоннах. Я тут покопался немножко…
Мы с Гисом переглядываемся. Нечто многообещающее? Иначе Хансена бы здесь не было.
– Что там у тебя? – спрашивает Гис.
Хансен смотрит в свой блокнот:
– Гэнтри-Мэнор на самом деле не принадлежит Суоннам – по крайней, мере, напрямую. Дом принадлежит компании под названием «Олдер пропертиз лимитед». Ричард Суонн является ее основным акционером.
– Хорошо. А где же эти Суонны жили раньше?
– А вот тут-то и начинается самое интересное. Я не смог их найти.
Гис хмурится:
– Это как понимать?
– Я не смог найти никаких записей о том, что они жили где-то еще. Вообще никаких сведений о них.
Что-то вертелось у меня в голове с тех пор, как я увидел Суоннов. И теперь завертелось быстрее.
Томас смотрит на Гиса, потом на меня.
– В общем, я связался с Агентством по лицензированию водителей и транспортных средств. Ведь у него наверняка права, вспомните внедорожник перед домом. И вот тут-то я понял, в чем дело. Я был крайне удивлен, что там у них отсутствует сводный учет, но проверил – и оказался совершенно прав…
– Выкладывай, Хансен, – говорит Гис. – У нас нет лишнего времени.
Хансен сглатывает комок в горле.
– Они сменили фамилию. На Суонн. Официально. Кто делает подобные вещи, кроме мафии?
Гис удивленно смотрит на него:
– Они сменили фамилию? Когда?
– Незадолго до того, как переехали сюда, в две тысячи четвертом. Их настоящее имя…
– Роуэн, – говорю я, когда все наконец становится на свои места. – Их фамилия Роуэн. Дик и Пегги Роуэн. По крайней мере, так их звали раньше.
Гис смотрит на меня.
– Матерь Божья! – восклицает он.
Хансен явно понятия не имеет, о чем мы говорим. Опять же, суд был пятнадцать лет назад. Вероятно, тогда он еще бегал в коротких штанишках.
Гис с сочувствием смотрит на него.