И я чувствую и свой собственный запах. И это совсем не детский запах. Это аромат взрослой женщины.
– Собирайся.
– Зачем? – вскидываю я голову в надежде.
– Эти дни ты проведёшь у меня в моём доме. Так будет всем удобнее. У тебя десять минут на сборы, – шутливо стучит он по циферблату своих дорогих часов, и я убегаю в свою комнату собирать вещи.
И вдруг понимаю, что я безумно хочу этого. Оказаться рядом с ним. У него дома. На его территории.
Хочу, чтобы он стал моим первым мужчиной.
Потому что когда он переступил порог моего дома, я наконец-то поняла, почему в свои восемнадцать не позволяла ни одному мальчику забираться дальше и ниже моего лифчика и обнажённой груди. Потому что все они были не им.
Взрослым. Властным. Желанным.
Я бросаю в спортивную сумку свои кружевные белые трусики: я уверена, что ни один мужчина не устоит перед ними и, немного подумав, надеваю свои короткую юбочку в шотландскую клетку. И белые гольфы до колен.
Немного подумав, распускаю свои длинные волосы по плечам. Осматриваю себя в зеркало: никто не даст мне мои восемнадцать. Выгляжу я значительно младше. Но и пусть.
Я точно не упущу свой шанс.
Я забрасываю свою сумку на заднее сидение внедорожника дяди Коли и плюхаюсь на переднее сиденье.
– Ну что, готова, малышка? – ласково смотрит он на меня. И я незаметно пошире раздвигаю свои ноги, и моя короткая юбочка ползёт вверх.
– Да, я готова, – невинно смотрю я на дядю Колю снизу вверх, и машина трогает с парковки.
– А ты стала настоящей красавицей, – вдруг говорит дядя Коля, не отрывая свой взгляд от дороги. – Совсем большая. Уже, наверное, в последнем классе учишься?
– Да, уже выпускаюсь, – послушной киваю я. – Буду поступать в институт.
– Молодчина, – кивает он, чтобы поддержать разговор, и мне вдруг становится обидно, что он всё это делает из вежливости, и ему совершенно плевать на меня.
На то, какой я стала. И словно подтверждая мои слова, дядя Коля продолжает, ничего не выражающим тоном:
– За тобой, наверное, и мальчики табуном уже бегают, – и весело подмигивает мне с усмешкой, оторвавшись от дороги.
– Да, бегают, – с вызовом отвечаю я, хотя мне самой хочется плакать от обиды за то, что он видит во мне только малышку, которую он знает с детства. – Я ведь уже взрослая, дядя Коля. Мне уже восемнадцать, – совершенно серьёзно добавляю я, и вижу, как он внимательно смотрит мне в глаза.