Мои корни тоже идут от трудолюбивых работяг, у которых были лишь четыре стены и крыша над головой. Мои предки не одно поколение занималась именно виноделием. Вино. Виноград. Все мы жили этим и радовались тому, что дает Бог. Я же, к разочарованию моего деда, в свои восемнадцать лет посчитал, что этой деревни мне недостаточно. Детство было прекрасным, хотя не могу сказать, что беззаботным. Всей семьей, наравне с работниками, мы начинали трудиться на виноградниках еще до восхода солнца и до тех пор, пока его лучи не выжимали из нас последние соки. Ближе к вечеру, когда женщины готовили ужин и распевали песни, дед учил меня играть в карты и разрешал пригубить вина из бокала. Он мог часами рассказывать об этом напитке, сравнивая его со строптивой женщиной: о его характере, проявляемом в разные погодные условия, изменчивом настроении при бережном или не очень обращении. Призывал любить и уважать этот божий нектар, чтобы он радовал душу и не оставлял неприятного послевкусия. Но одной морали и энтузиазма деда мне было мало. Мне хотелось познать мир. Найти себя и понять, чего же я могу добиться, выйдя за пределы уготованной для меня судьбы.
Сначала я покинул деревню для того, чтобы поступить в армию – исполнить свой долг перед родиной. Затем, надеясь добиться своих высоких целей, которые я быстро себе наметил, я решил учиться и работать в Риме. В этом прекрасном городе, открывающем двери перед столькими возможностями. Там я познакомился с милой и ухоженной римлянкой. Чего душой кривить, я потерял голову от ее красоты. Наш роман оказался очень бурным, и уже совсем скоро она забеременела. Я как настоящий мужчина взял на себя всю ответственность и женился на ней, а вскоре у нас родилась прелестная дочь.
Оглядываясь назад, я не могу сказать, что безумно любил свою первую жену Лукресию. Скорее я ее уважал. Годы шли, страсть угасала, но не это было самым страшным. Взаимопонимание убегало из нашего дома как песок сквозь пальцы, и незаметно для нас наш брак стал держаться исключительно на долге перед дочерью. Как сын, выросший без отца и воспитанный матерью, которая из кожи вон лезла, чтобы исполнять роль обоих родителей, я даже мысли не мог допустить, чтобы бросить своего ангелочка, совсем не виноватого в том, что его родители поспешили в своих действиях. Я поклялся, что мой ребенок не будет расти один и не узнает этой печали и чувства брошенности. Но не уверен, что поступил правильно. Разлад между матерью и отцом не стал лучшим показателем дружной семьи.