Он отвернулся от моря и заспешил по каменной лестнице наверх – туда, где за купами дерев прятались санаторские крыши. Через полчаса, согласно незыблемому распорядку дня, двери пансионата «Чайка», в котором он проводил отпуск и набирался здоровья, закроют изнутри на метровую железную задвижку. И если Сергея Тимофеевича угораздит опоздать, придётся ему долго топтаться у дверей, стучать в стёкла, оправдываться и унижаться, умоляя дежурных, чтобы впустили. Нет, такого позора он допустить, конечно же, не мог. Никак не мог. Ни в коем случае. Нехорошо это – опаздывать. Не пристало инженеру по технике безопасности Полезаеву – человеку сплошь положительному, серьёзному, пользующемуся уважением в коллективе, – совершать такие непростительные проступки. Не привык он к подобному разгильдяйству. На работу свою, во всяком случае, Сергей Тимофеевич за много лет непорочной службы не опоздал ни единого разу. Даже ни на минуту какую-нибудь, даже ни на секунду. Да и вообще, не приучен он был с раннего детства нарушать какие-либо режимы и распорядки.
* * *
Пансионат «Чайка» принадлежал самому крупному и солидному из немногочисленных промышленных предприятий города Приморска – аппаратурно-механическому заводу (сокращённо – ПАМЗу), на коем «оттрубил» Полезаев почти всю свою сознательную трудовую жизнь. И вполне естественно, что законные отпуска полезаевские сослуживцы проводили по большей части именно здесь – в собственном заводском пансионате, поскольку, во-первых, никуда не нужно ездить, во-вторых, путёвки почти даровые. Да и обслуживали тут более чем прилично, опасаясь бдительных очей близкого начальства, которое постоянно болталось в пансионате, по нескольку раз на неделе устраивало в просторной местной столовой разгульные вечеринки и сабантуи, а летом, в жаркие пляжные месяцы, и вовсе перебиралось в полном составе сюда же – в родимую «Чайку».
Имея квартиру на противоположном конце города и работая в том же районе, Сергей Тимофеевич в обыденной жизни своей был так же далёк от моря, как если бы жил он за тысячу вёрст от него, в каком-нибудь, скажем, Кержаче или Барнауле. Потому, перебираясь на эти благословенные три недели в любимый пансионат, он не просто переезжал с одного конца города на другой, а совершал путешествие в иной мир, перемещался в другое измерение, населённое счастливыми и беззаботными людьми, заполненное солнцем и ветром, легкокрылыми парусами и огромным сияющим морем, на которое Сергей Тимофеевич мог теперь любоваться часами, ни о чём не заботясь более.