Я бы поверила в это, если бы мне было шесть-семь.
В десять? Нет!
В десять я знала настоящий ответ: моя игрушка не нужна. Я не нужна.
Я ЕМУ НЕ НУ-ЖНА!
Лера вывела нас в коридор, чтобы мать с отцом поговорили «о взрослом». Мы с братом ходили, рассматривали плакаты с изображениями людей, которые сломали руки-ноги, обгорели, отравились или просто недомогали от температуры. Когда надоело, сидели на диване. Рустик собирал пирамидку. Лерка пару раз злобно зыркнула на нас и куда-то ушла. Я думала о своей ненужности и сравнивала себя с плакатами на стенах.
«Ну, и чем же я больна?»
Измерить температуру? Наложить гипс? Помазать ожоги кефиром?
Когда отец приехал из больницы и сказал, что забыл волка там, я как будто не заметила…
Что может быть страшнее слез ребенка? Когда ребенок плачет без слез.
Такие обиды остаются навсегда.
В смысле, остаются на всю жизнь.
***
Ненависть друг к другу родители передавали через нас: «Зачем только родились?», «Счастливой не будешь!», «Отрезанный ломоть».
А каким еще бывает ломоть, мам-пап, а?
Я средний ребенок, всегда аутсайдер. И да: я – ломоть, самый отрезанный из отрезанных. Ни радости первенца, ни успокоения последних.
Но это сейчас я понимаю, как они ненавидели друг друга. А тогда было тотальное чувство вины: «Я не такая».
Отец стал летать реже. Мать начала пить сразу: с утра, перед работой. За пару лет из гранд-дамы на шпильках и в костюмах а-ля Джеки Кеннеди превратилась в шаркающую сморщенную алкоголичку.
Когда дошло до трех бутылок в день и начали появляться признаки белой горячки, отец перевез ее на дачу. Опять решил не замечать проблему! Наверняка поднял глаза, подумал: «А мне бы в небо».
Я ненавижу мать… Но отца – еще больше!
***
Три звездочки на одной строке означают, что у текста названия нет, но начинается новый раздел. Так придумал кто-то еще в Александрийской библиотеке во втором веке до нашей эры.
Я ставлю их, хотя звездочки мне не нравятся: очень похожи на пиктограммы. Я бы предпочла названия.
Но назвать отдельные фрагменты не получается. Они все – как один большой фрагмент.
Чего?
Того, что называют детством. Но я не могу его так назвать… Детство – радость, детство – приключения, детство – конечно, и печаль тоже. Печаль, но не отчаяние.
И я снова ставлю три точки вместо звездочек. Потом вычеркну, если что.