Когда назвали имя, Аси почувствовала, что ее сердце, превратившись в камень, ухнуло вниз. Она опустилась на стул и увидела в кадре плачущую женщину с исцарапанным лицом и окровавленной рукой, произносящую непонятные слова на непонятном языке. В руке она намертво зажала маленький сине-красный детский рюкзачок. «Эта женщина в шоке. Она говорит, что нигде не может найти своего шестилетнего сына, – сказал корреспондент в камеру, когда кто-то накинул на плечи женщины одеяло и повел ее к машине скорой помощи, – скорее всего ее ребенок – один из тех, кто попал в эпицентр взрыва. Террорист погиб на месте».
Вечером муж сказал, что их сын погиб, как герой. Она ничего не ответила. Но начиная с той ночи, ей постоянно снился ее сын Ахмад – Ахмад, задумчиво глядящий на огонь, Ахмад, смеющийся с другими детьми, Ахмад, стоящий в солнечном дверном проеме. И плачущая женщина с сине-красным маленьким рюкзачком в руках. И в этом не было никакой правды. И это нельзя было никак объяснить и оправдать.
Именно в тот день жизнь ееза кончилась, хотя вначале Аси не поняла этого. Только позже, оглянувшись назад, она увидела, что с того момента дни ее утратили цветность и стали пусты, пусты, как оставленный людьми дом. Она словно провалилась в яму, на самое ее дно, куда не доходило солнце. Она перестала замечать жизнь, занятая своими воспоминаниями и мыслями. Она думала во время молитвы, думала, делая что-то по-хозяйству – наводя порядок или готовя пищу, думала, разговаривая с людьми, думала во сне, когда видела каждую ночь один и тот же сон. Это были даже не столько мысли и воспоминания, сколько нащупывание чего-то в себе, что никак не давало покоя, и это что-то было связано с ее младшим сыном. Она не заметила, как женились два ее сына, и вышли замуж дочери. Она осталась равнодушна, когда в один прекрасный день муж привел в дом еще одну женщину. Только однажды, когда старшая дочь принесла показать новорожденного сына, в ней будто что-то схлопнулось, что-то на мгновенье прояснилось, и появилась посторонняя, не связанная с ее замкнутым кругом раздумий мысль о том, что этот младенец – своего рода искупление. Но задержать мысль, развить ее до конца и, возможно, выздороветь Аси не успела, потому что порочный круг раздумий опять засосал ее, а прояснившиеся, было, глаза вновь потухли.