– Да, его никто из нас не доставал из футляра. И можно только догадываться, кто мог это сделать.
– То, что шкатулку не забрали, – пробормотала Ника, – может означать, что у похитителя не было возможности её вынести, а камень вполне помещается в карман. Значит…
Антония кивнула. Девочка рассуждала логично, она и сама думала об этом.
– Это сделал тот, кого мы оба, я и Орландо или кто-то один из нас, видел, когда вор уходил от нас.
– Тогда вычислить его будет несложно, – полувопросительно предположила Ника.
– Если бы… – старуха завозилась в кресле, выпрямляя затекшую спину. – Как это ни удивительно, но наш образ жизни не отличается замкнутостью и гостей у нас бывает не так уж мало. Единственное, что облегчает задачу, это то, что всех, кто бывал у нас за последнюю неделю, мы знаем поименно. Ну, кроме почтальона и газовщика, конечно. Но почтальон не проходил в комнату.
– Вы хотите, чтобы я попробовала найти вора?
Старуха пожала плечами.
– Мы могли бы сделать это и сами, если бы не мой чертов артрит. А Орландо один не справится – тут нужна хитрость и скрытность. А какая скрытность, когда он настолько приметен? К тому, же в Репьевске его знает каждая собака…
– Я поняла. Вы правильно сделали, Антония, что позвонили мне. И я постараюсь помочь.
– Не спеши давать обещания, – старуха покачала головой. – Сегодня у нас уже двадцать третье июня…
– И что? – удивилась Ника.
– Если «Капля огня» не вернется до полуночи с двадцать четвертого на двадцать пятое, то все усилия напрасны.
Девушка непонимающе уставилась на старую актрису. Что могли означать её слова? Просто какой-то бал Золушки, полночь… Двадцать четвертое июня?
– Летний солнцеворот, – подсказала Антония. – Начало нового круга жизни – к возрождению или смерти. Если в эту ночь с «Каплей огня» не провести определенный ритуал, она исчезнет.
– Как исчезнет?
– Как, как… навсегда исчезнет. Но пока в запасе почти три дня, так что нужно надеяться. И где, в конце концов, этот Орландо со своим омлетом? – громовым голосом вскричала Антония. Ника решила, что ей надо бы привыкнуть к тому, что старая актриса время от времени превышает все мыслимые пределы громкости. Иначе она так и будет дергаться каждый раз. А это вредно для нервов.
– Он тут. – Карлик появился в дверях, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках. – Любезные донны, завтрак готов.