ИЗЯ (жёстко): Иди отсюда. И коньяк мне принеси!
Даша элегантно надевает застегивающееся спереди платье и выходит из кабинета через условную дверь на краю сцены, где стоит её рабочий стол, над которым написано “приёмная”.
Свет в кабинете Изи гаснет, но вспыхивает над приёмной, где Даша достает из стола бутылку коньяка.
Приёмная председателя правления банка. Ночь.
Даша , открывая коньяк, звонит Циле, чей портрет видит на экране смартфона. Из как бы из телефона доносится властный голос Цили. Изображение молодой Цили появляется на экранах над сценой.
ЦИЛЯ (с экранов): Ну?
ДАША: Что-то не то. Он не со мной… Но и не с вами.
На экране видно, как молодой любовник Леопольд,, похожий на киномерзавца с усиками, целует Цилю в плечо, камера показывает лишь лица и плечи.
ЦИЛЯ (на экранах, Леопольду, очень властно, категорически): Леопольд! Идите пописать!!
Леопольд тут же исчезает.
ЦИЛЯ (с экранов, категорично и жёстко): Я перевожу тебе миллион на Кайманы. Чтоб всё сделано было немедленно! Ясно?
Даша кивает и убегает со сцены.
Свет гаснет. Горят только экраны.
ЦИЛЯ (с экранов): Вспомню тебе бесприданницу…
Кабинет председателя правления, ночь,, включается свет.
Изя сидит за столом. На столе звонит смартфон Изи. Изображение со смартфона выводится на экран. Написано “Моня”. Изя снимает трубку. На экранах появляется Моня, племянник Цили. Изя включает громкую связь.
МОНЯ (с экрана): С Рождеством Христовым, жидовская морда!
ИЗЯ: Денег нет! И не будет!
МОНЯ (с экрана, спокойно, но с очень зловещей ноткой): А с тобой тогда что будет? Родной!?
ИЗЯ: Не надо стращать! Ваша семейка меня задолбала!
МОНЯ (с экрана): Если б ты не был женат на любимой тёте, знаешь, где б ты был?
ИЗЯ: Я знаю, где ты скоро будешь – парашу в СИЗО облизывать.
Изя с телефоном выскакивает из кабинета. В кабинете гаснет свет, экраны продолжают работать.
Камера на экране как бы отъезжает, видна обстановка – диван, кресло, журнальный столик.
Вид на экранах: Моня сидит, развалившись в кресле, рядом с ним сидит на диване полулежит Батюшка, и лениво собирает на журнальном столике икебану. Всё кругом в цветах, звучит музыка, Гольдберг-вариации Баха. На столе лежит смартфон, на нём портрет Изи, включена громкая связь.
МОНЯ: Вопрос поставлен не ребром, а раком?
ГОЛОС ИЗИ: И ты так встанешь!
Связь отключается. Моня смотрит на телефон, потом на потолок, и, доставая из-под кресла тяжелый конверт и кладя его с металлическим звяканьем на журнальный столик, смотрит на БАТЮШКУ в рясе священника с большим наперсным крестом.