– Да, – подтвердил он, нагнувшись и что-то ощупывая на земле. – Вот тут даже видно. Еще одна ограда была. Тоже каменная, но не такая широкая, как та, что обвалилась.
– Все верно, – Полина встала на пятачке между трех надгробий, как бы посередине между Митькой и Стасом. – Это на самом деле еще одна традиция. Там, за старой оградой, которую ты, Стас, видишь, хоронили правильных покойников. А здесь, где стоим мы втроем с Митькой и Ксюшей, не правильных.
– Что? – Митька посмотрел на нее озадачено. – Не правильных. Это как?
– Те, кого не могла принять церковь, – пояснила ему Ксюша, прогуливаясь от Полины к блогеру, и рассматривая надгробия. – За оградой хоронили грешников. И чаще всего, самоубийц или некрещеных детей.
– Которые умерли в младенчестве, – пояснила про детей Полина. – И кого просто не успели крестить.
– А еще убийц, – напомнил им Стас, направляясь к девушкам и тоже, осматривая надгробия.
Уже совсем стемнело, и друзья включили фонарики, чтобы лучше видеть даты и имена на могилах.
– Здесь есть несколько … бугорков, – отметила Ксюша, присев, чтобы лучше рассмотреть находку. – Это тоже явно могилы, но без имен и дат. Думаю, это как раз и есть дети.
– Угу, похоже, – Полина прошла в другую сторону. – А вот тут даже какие-то слова посвящения есть… ага! Это более новые могилы. Похоже, уже в начале двадцатого века в этой части стали хоронить и обычных покойников.
– Места на основном кладбище не хватало, – предположил Стас. – Да и… в двадцатом веке было уже не до таких суеверий и правил. Но … наша дама, если мы, конечно, предполагаем, что нападает именно она, должна быть похоронена точно здесь. Только в старой части. Полина, давай смотреть ближе к церкви.
– Скорее уж, все-таки ближе к основной ограде, – девушка фонариком указала на проем, оставшийся где-то позади и правее. – Думаете, найдем ее могилу? А там могут быть даты и имя?
– Вопрос в том, – вдруг несколько сухо спросила Ксюша. – Удосужился ли кто-то из нас узнать это имя?
Стас усмехнулся и развел руками, признавая ее правоту. Они с Ксюшей вместе провели день. Гуляли, разговаривали, потом пересматривали материалы. И этого дела, и тех, других, которые собирались изучать заново. Про столь важную деталь оба совершенно забыли.
– Я знаю ее имя! – с детской гордостью заявил Митька. – Прасковья ее звали. Кузнецова. Странно, вроде жила она давно, а фамилия такая… современная и распространенная.